Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

Из шестерых бандитов осталось только двое по-настоящему боеспособных, один тяжело ранен, двое мертвы и одна в ловушке.

Я снова посмотрел на Лиску. Та всё так же стояла у стены под немым взглядом Гая. Её грудь вздымалась от учащённого дыхания. Бандитка осматривала поверженных подельников с тем же выражением, с каким смотрят на сломанные игрушки. Без капли сожаления, лишь с досадой.

— Жалкое зрелище, не правда ли? — её голос был тихим. — Собрала их, выдрессировала… а они не выдержали первой же стычки с дворнягой.

Гай в ответ издал предупреждающее ворчание.

Из клетки снова донёсся тихий плач.

— Степан, — позвал я, всё ещё опираясь на стену. — Нужно найти ключи.

Старик молча кивнул и, оторвавшись от стены, начал методично обыскивать карманы ближайших бандитов.

Сделал шаг к Лиске.

— Ключи, — сказал я, останавливаясь в паре шагов от девицы. — Где они?

Она кокетливо провела языком по губам, глаза блестели в полумраке.

— Помнится мне, тогда в парке ты не был так жесток… Такой голенький и беззащитный, словно сопливый ребёнок, — она кивнула в сторону клеток. — Прям как они.

Гай издал глухое предупреждение. Лиска инстинктивно прижалась к стене.

— Ключи, — повторил я, и в голосе зазвучали стальные нотки. — Не заставляй применять силу.

Лиска смерила меня холодным взглядом.

— В кармане у Кривого, — кивнула она в сторону долговязого.

Степан, услышав это, сразу направился к нему. Мужчина бредил и не сопротивлялся, пока старик искал в его кармане связку ключей.

— Нашёл, — коротко доложил Степан.

— Выведи детей наверх, в экипаж.

Пока Степан возился с замками, я смотрел на Лиску, и в голове складывался план. Мы не могли просто передать её страже. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Кто её наниматель? И главное: как это связано с делом моей семьи?

— А теперь, — тихо сказал я, — мы с тобой спокойно поговорим. Думаю, тебе есть, что рассказать.

В её глазах вспыхнуло знакомое презрение, но теперь в них читался и страх. Если просто отдам бандитку Окорокову, то в ближайшем будущем она украсит своим телом виселицу. Даже на каторгу Лиска рассчитывать не может. За похищение детей империя карала строго.

Я ждал, когда Степан закончит с замками. Не хотелось начинать разговор при маленьких свидетелях. Когда же последний замок упал на пол, из клетки выбежала перепуганная Алёнка. Она увернулась от протянутой руки Степана и бросилась в мою сторону.

— Дяденька, миленький, заберите меня домой, — обняв мою ногу, заголосила девчушка, чуть не свалив на пол. — Вы дедушку моего спасли, теперь и меня. Я теперь для вас любые травки соберу, любые отвары приготовлю.

Алёнка заливалась слезами. Я присел на корточки, доставая чистый платок из внутреннего кармана, и принялся вытирать её перепачканное лицо. Краем глаза поглядывал на Лиску, с удовлетворением отметив, что Гай продолжает держать девушку в напряжении.

— Алёнка, — произнёс я ласковым голосом, на который только был способен, — так я же за тобой и пришёл. Как же я без твоих травок?

Она всхлипнула, уткнувшись мокрым носом мне в плечо, и прошептала так, чтобы слышал только я:

— Я вам и вправду особенный отвар сделаю. От страха. И от ран. Я видела, она вас ударила.

Эта детская непосредственность и искренняя забота тронули меня до глубины души, заставив на мгновение забыть о предательской боли в паху и горящей полосе на шее. Я легонько обнял девочку, успокаивая.

— Вот и хорошо. Договорились. Но сначала отведём тебя к дедушке. Он очень переживает.

Алёнка кивнула, растирая грязь по мокрому лицу, и, схватив меня за руку, потянула к лестнице. Маленькая ручка держала цепко, не отпуская.

— Подожди, ты должна пойти с этим дядей, — указав на Степана, проговорил я.

Девчонка замотала головой. В детских глазах снова вспыхнул страх. Её пальчики вцепились в меня с такой силой, которой я не ожидал.

— Нет! Не пойду! Я с тобой! — начиналась настоящая истерика.

Алёнка снова обхватила мою ногу, словно боясь, что её сейчас оторвут и опять утащат в клетку.

Я обернулся. Обвёл глазами остальных детей, сиротливо прижимающихся к стене. В каждом увидел ужас пережитого кошмара. Самым старшим оказался Витя Самарский. Он старался держаться спокойно, прижимая к себе более слабых. Но даже у него я заметил лёгкую дрожь в руках. Мы встретились взглядом. Парнишка в ответ понимающе кивнул, делая шаг навстречу.

Мне пришлось снова опуститься на корточки, чтобы заглянуть в Алёнкино лицо.

— Этот дядя, — указав на Степана, начал я, — мой лучший друг.

Я старался говорить как можно мягче, чтобы вселить доверие к старику.

— Только благодаря Степану я смог тебя найти. А знаешь, кто он на самом деле?

Алёнка замотала головой, продолжая держать меня за штанину, но её хватка слегка ослабла.

— Он самый настоящий рыцарь, — выдохнул я. — Только без лат и плаща. Рыцарь в отставке. Он сражался с великанами на севере и укрощал огненных саламандр в пещерах Урала. Он никогда и никого не бросит в беде. Особенно таких храбрых девочек, как ты.

Алёнка перевела широко раскрытые глаза с меня на Степана. Старик выпрямил спину, и в его позе проявилась несгибаемая воля, которую не могли скрыть ни годы, ни поношенный кафтан.

Девочка отпустила мою штанину.

— Правда? — прошептала она, обращаясь больше к Степану, чем ко мне.

— Правда, — глухо проронил старик. Его голос, привыкший отдавать команды, прозвучал неожиданно тепло. — Даю слово. Никто больше вас не тронет.

Этого оказалось достаточно. Алёнка нерешительно сделала шаг в его сторону, потом ещё один. Степан протянул свою большую ладонь, и маленькая ручка Алёнки утонула в ней.

Девчушка оглянулась, и я одобрительно кивнул.

Степан жестом показал детям следовать за ним. Самый старший парнишка с облегчением выдохнул и потянул за собой остальных. На этот раз ни у кого не возникло возражений.

— А теперь с тобой, — делая шаг в сторону Лиски, сказал я. — Начнём с самого начала.

Лиска хмыкнула и отвернулась, изучая потолок.

Я поднял табурет, валявшийся под ногами, и сел напротив неё, одновременно потрепав Гая по жёсткой шерсти.

— Сейчас Степан, — начал я, вкладывая в голос как можно больше безразличия, — поедет к Окорокову, и уже через пол часа тебя упекут в тюрьму, из которой будет лишь один выход: на виселицу.

Девушка непроизвольно