Куда идёт герой и что ему мешает? (не) Учебник сценарного ремесла - Алексей А. Зюзин

Ответ на вопрос утомившегося и утомившего нас спорщика прост: книги влияют не на глаза, а на фантазию. Поэтому в них, в отличие от сценария, кратно увеличена описательная часть. Авторы должны ярко и со вкусом описывать действия героев, их быт, одежду, и даже погоду, чтобы читатель начал это представлять. У автора книги нет возможности снять по этому тексту фильм, наложить музыку и показать на широком экране. Содержание книги каждый представляет по-своему и в этом уникальность этого вида искусства. Но герои, их цели и их препятствия, в книгах и кино, не отличаются ничем. Сценарий – это история, изложенная в своем определенном стиле и при помощи своих уникальных инструментов.

И вот теперь обсудим, почему же важно проговорить в этой главе вроде бы довольно понятные вещи: «Книга отличается от киносценария более детализированным описанием, но структурно они идентичны». Дело в том, что размышления, изложенные мной ниже, помогут кинотворцам более правильно оформлять свои сценарии. Несмотря на высокопарные примеры, эта глава банально про оформление текста. Говоря упрощенно, киносценарий сильно ближе к чертежу. И в этом завершающем разделе первой части книги мы подумаем, как отсечь всё лишнее в хорошем сценарии.

Ответьте себе на вопрос: для кого пишется книга? Разумеется, для читателей. А для кого пишется сценарий? «Для зрителей!» – торопится быть первой скромная девочка в очках. Нет. Я вынужден расстроить и её, и тех, кто думает так же. Для зрителя мы снимаем кино. Мы – это большая команда, состоящая из режиссёра, оператора, композитора, гафера, гримёра, костюмера и множества других важных специалистов. Для зрителя предназначается аудиовизуальное произведение, которое выходит на экране.

А вот сценарий мы пишем для тех, кто кино делает. Как раз для тех самых: режиссёра, оператора, композитора, гафера, гримёра, костюмера и, конечно же, для актёров. Ваш сценарий – это план работы для них. Это инструкция. Это задача, которую вы для них ставите. И это важно понимать.

В очередной раз нам помогут примеры из сказок. Но в этот раз мы возьмем небольшой фрагмент из довольно сложного текста Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес»:

«… Алиса сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для венка; мысли её текли медленно и несвязно – от жары её клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого подниматься?

Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами. Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил:

– Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.

Но и это не показалось Алисе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг всё казалось ей вполне естественным.) Но, когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги…»

Этот прекрасный текст написан, однозначно, для читателя. И он создает очень сильные и точные образы. Он даже передаёт нам темп, в котором находится героиня по началу истории. «…от жары её клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого подниматься?..» Читая это описание, мы буквально сами хотим потянуться и даже зевнуть. Автор всё сделал правильно.

А теперь давайте представим, что точно таким же слогом написан сценарий, который мы обсуждаем в большой комнате с длинным столом, за которым сидят главы производственных цехов. Тут и вечно нечёсаный режиссёр, и оператор в чёрной бейсболке с лаконичной надписью, и художник-постановщик с измазанными в чём-то руками, и гафер в штанах с большим количеством карманов, супервайзер по компьютерной графике сразу с открытым ноутбуком, эффектная гримёрша и чрезмерно яркая художница по костюмам. Сценарист читает текст, иногда делая паузы, чтобы присутствующие могли задать важные производственные вопросы:

– …Алиса сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для венка, – вкрадчиво начинает читать сценарист, – мысли её текли медленно и несвязно…

– Простите, – поднимает руку супервайзер по компьютерной графике, – мысли наш отдел рисует или кто?

– Какие мысли? – теряется сценарист.

– Ну, вы написали «мысли её текли медленно и несвязно…». Это анимация? Или инфографика? Или мультик хотим?

– Ничего мы не хотим, – зевает нечёсаный режиссёр, – Алиса просто сидит.

– А зачем тогда это написано? – ворчит супервайзер.

– Уберём, – шепчет сценарист. Делает пометку в тексте и продолжает читать: – «…От жары её клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого подниматься?

Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.

Конечно, ничего удивительного в этом не было…»

– Хотел спросить, – задумчиво произносит режиссёр, – в сценарии написано: «…Конечно, ничего удивительного в этом не было…» Как вы видели эту актёрскую оценку?

– Что, простите? – опять теряется сценарист.

– Ну, актёр как это должен сыграть? – раздражается нечёсаный. – Мне ему что сказать? Сиди и делай вид, что ничего удивительного нет?

– Ну, типа да…

– Кадр будет пустой, – вмешивается оператор в чёрной бейсболке, – может, хотя бы светом поиграем? Типа солнечный зайчик на её лице, но её это не удивляет.

– Это дополнительный прибор, – пожимает плечами гафер в штанах с тысячей карманов.

– Да не надо никакого зайчика на лице… – мямлит сценарист. – Уберём.

– А вот это вы как видели? – режиссёр читает со своего экземпляра в твёрдой обложке, – «…Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг всё казалось ей вполне естественным…» Это флешбэк? Кому она это говорит?

– И где? – поддерживает вопрос художник-постановщик с не отмытыми от краски руками.

– Да это не флешбэк… – окончательно тухнет сценарист, – просто написали…

– В смысле – просто? – практически хором произносит вся группа.

– Я прошу прощения, – уточняет эффектная гример, пробиваясь через общий гвалт. – Красные глаза у кролика полностью или только белки́?

– Полностью, наверное… – уже едва слышно защищается сценарист.

– Только белки, думаю, – вмешивается режиссёр. – У нас сказка, а не хоррор.

После этого он продолжает читать, поднимая темп, все хотят домой.

– …Но, когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана…

– Карман с жилеткой, – записывает что-то художник по костюмам и поднимет глаза, – справа? Слева?

– Кролик правша или левша у вас, по задумке? – задает прямой вопрос режиссёр.

– Не знаю…

Режиссёр вздыхает, саркастично поглядывая на бледнеющего сценариста, и читает финальное предложение.

– «…и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги». Ну, тут всё понятно. Вскочила и побежала.

Оператор кивает.

– Ну, хоть тут всё понятно… – говорит сценарист и падает в обморок.

Примерно так и произойдет на производственной читке вашего сценария, если не привести