Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра

Резко высказывался о ЧВС видный ученый-экономист Григорий Ханин. Уж он-то (на заре перестройки в соавторстве с В. Селюниным он опубликовал в «Новом мире» прогремевшую статью «Лукавая цифра», где авторы с цифрами в руках доказали, насколько завралась советская экономическая статистика и что о каких-то выдающихся достижениях социалистической экономики говорить просто не приходится) в экономике разбирался: «Он был… малограмотен в экономическом отношении…» И чтобы окончательно добить Черномырдина, подытожил: «просто малограмотен, что проявлялось в его убогой речи».

Для Ханина это вообще что-то из ряда вон: чрезвычайно сложными и многоплановыми изменениями в экономике, где важна их последовательность и всесторонняя разработанность, занимается человек, который, вместо грамотного и развернутого ответа относительно взятого направления реформ, заявляет: «У нас один курс – правильный». Вместо разъяснения отличия экономической ситуации в настоящее время от советского периода, утверждает: «Здесь вам не тут». Вместо объяснения причин тяжести реформ, объявляет: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Вместо сравнительного анализа экономической ситуации в России и Советском Союзе, требует: «Встаньте те, у кого все было!»

Словом, вот если бы на месте ЧВС был образованный экономист, который четко понимал, что надо делать, все пошло бы совсем иначе.

Ученые вообще помешаны на знании и не хотят понимать, что политика (а пост главы правительства – это все-таки обязательно и политика) вносит существенные изменения в экономику, влияет на нее самым решительным образом. Порой вынуждая и Гайдара сворачивать в сторону от последовательного реформаторского пути.

Кстати, и сам Гайдар не удержался от того, чтобы дать обобщенную характеристику работе ЧВС на посту премьера. Известна его фраза, что никогда еще учеба одного человека не обходилась стране так дорого (имеется в виду, что, разбирайся ЧВС в рыночной экономике, реформы прошли бы гораздо успешнее, быстрее и не были бы сопряжены с тяжелыми потерями).

Гайдар был настроен на решительное и быстрое проведение реформ. И убедил в возможности этого президента. Ельцину тоже хотелось поскорее увидеть результаты рыночных преобразований. Он рассчитывал, что глобальные политические и экономические реформы смогут состояться в рамках жизни даже не одного поколения, а в срок его президентства. В возможности этого убеждал его опыт Польши, стран Восточной Европы и Балтии. Настраивал Гайдар (программа «500 дней» Явлинского про то же – что за 500 дней можно кардинально изменить всю Россию). Достаточно вспомнить интервью Гайдара «Известиям» (2 января 1992 года: «Будущее принесет нам новые цены и забытые товары»), которое Ельцин наверняка прекрасно помнил: «К концу года темпы роста цен замедлятся до нескольких процентов, курс рубля стабилизируется, возникнут объективные предпосылки для притока иностранных инвестиций».

Фигура Черномырдина выплыла действительно совсем неожиданно – как спасительный вариант компромисса. Неожиданно и для самого Ельцина. Поэтому в своей книге «Записки президента», вышедшей в 1994 году, Ельцин подробно комментирует свое решение о назначении ЧВС:

«Я знаю, что реакция Запада на выдвижение Черномырдина была достаточно прохладной. Впрочем, как и в нашей прессе. Называли его типичным партработником. Хотя он не просто партработник, он хозяйственник, изъездивший, исколесивший Сибирь и Урал. Человек, который знает почем фунт лиха. И не с точки зрения райкома-обкома. Мне приходилось видеть Черномырдина по колено в грязи, в болотных сапогах – в командировках, на угольных разрезах, на стройках – такая была у него работа, по-настоящему тяжелая.

…За несколько дней до начала седьмого съезда мне позвонил Буш. Он просил меня не отдавать без борьбы Гайдара и Козырева. Именно в Гайдаре западные правительства видели гаранта экономических реформ… Однако одно дело – оценивать ситуацию оттуда, со стороны. Другое дело – находиться здесь. Шансов пройти через съезд у Гайдара не было. В этой ситуации я остановил свой выбор на Викторе Степановиче Черномырдине. Вроде бы это снова компромиссная фигура. Снова выдвижение кандидатуры, устраивающей всех. Обусловленное, прямо скажем, печальной необходимостью. Мы уже много раз видели, что из этого не получается ничего хорошего».

У Ельцина было время – почти два года, – чтобы оценить это назначение. Поэтому хотя сначала оно и представлялось достаточно вынужденным, а в глазах соратников выглядело как отступление, даже поражение президента, но в дальнейшем обернулось очевидными плюсами.

«В этот раз, – пишет Ельцин, – плохие ожидания не сбылись. Почему?

Во-первых, Черномырдин успел поработать в правительстве Гайдара. Он оценил масштаб происходящего. Он понял логику действий не со стороны, а изнутри. Он присмотрелся к людям и поэтому смог обеспечить максимально мягкую кадровую смену одного состава правительства другим.

Во-вторых, это не был случайный номенклатурный взлет. Внезапное возвышение, как в случае с Руцким или Хасбулатовым. К этому моменту человек упорно шел всю жизнь…

И в-третьих. Реформа Гайдара обеспечила макроэкономический сдвиг. А именно: разрушение старой экономики. Дико болезненный, без хирургического блеска, а напротив – с каким-то ржавым скрежетом, когда с мясом выдираются куски отработавших деталей, механизмов – но слом произошел. Наверное, по-другому было просто нельзя. Кроме сталинской промышленности, сталинской экономики, адаптированной под сегодняшний день, практически не существовало никакой другой. А она генетически диктовала именно такой слом – через колено. Как она создавалась, так и была разрушена.

Но Гайдар не до конца понимал, что такое производство. И в частности – что такое металлургия, нефтегазовый комплекс, оборонка, легкая промышленность. Все его знания об этих отраслях носили главным образом теоретический характер. И в принципе такой дисбаланс был довольно опасен. Черномырдин знает производство. Но если он “поплывет” в макроэкономической ситуации, если упустит стратегию – это еще опаснее. Это опаснее во сто крат. Причем перед Черномырдиным стоит сложнейшая задача: не просто держать прежние приоритеты, а выполнить то, что не успел и не смог сделать Гайдар, – стабилизационную программу… Человеческие качества Виктора Степановича проявились так, как я и ожидал: он оказался по-настоящему надежен. Он не подвел ни в одной критической, острой ситуации… То, что именно этот человек возглавил правительство России в столь сложный и ответственный для страны момент, я считаю большой удачей».

Но и оппозицию ЧВС тоже не устраивал. Очень скоро выяснилось, что он оказался не из тех, с кем можно вести хитрые политические игры и постепенно перетянуть на свою сторону – оказался на сто процентов человеком команды президента.

3.2. Первые шаги во главе правительства

Ельцину нужно было замирение с депутатами, и он его получил (ЧВС прочувствовал момент гораздо лучше Каданникова – он блестяще умел общаться с любой аудиторией).

Ельцин: «В российской экономике началась “эпоха Черномырдина”. Новый премьер принес в атмосферу рыночных реформ… неожиданный акцент. Акцент на