Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

И основным контрагентом, которому за умопомрачительные суммы сбывалась почти половина этих странных компонентов, был род Авериных.

Платёжные ведомости шли параллельно с официальными счетами из первой книги. Часть денег от Авериных приходила как «оплата за поставку угля», часть — как «компенсация за вырубку леса».

Гениальная отмывочная схема. Суммы были колоссальными. За последние десять лет оборот исчислялся цифрами с таким количеством нулей, что у меня зашевелились волосы.

Интерфейс выстроил график.

Два столбика: поставки сырья (Соловьёвы) и платежи (Аверины) росли синхронно, год от года, как два альпиниста, связанные одной верёвкой. График доверия. График симбиоза.

Я захлопнул книгу.

Звук был гулким. Лицо моё не выражало торжества.

Степан взглянул на меня вопросительно.

— Степан, похоже, смертельная вражда Соловьёвых и Авериных была фарсом. Громким спектаклем для всей губернии, — я откинулся на спинку кресла. — Они были давними бизнес-партнёрами. Соловьёвы поставляли уникальное сырьё, Аверины, как признанные алхимики и мастера, превращали его в эликсиры и артефакты и продавали по своим теневым каналам. Прибыль делилась. Оба рода богатели, оставаясь на виду в роли заклятых врагов. Лучший способ скрыть тайный союз между соседями это имитировать конфликт.

Степан долго молчал, переваривая.

— Звучит как поступок мудрых правителей, — наконец сказал он. — Сила, о которой не знают, это лучшая защита. Но… это лишь наши догадки. Хотя ещё раз доказывает, что виконт не виновен.

— Именно, — я встал. — Но чтобы всё проверить, нужна вторая часть этого пазла.

Старик вопросительно посмотрел на меня.

— Нам нужны такие же книги Авериных. Александр должен знать, где его отец хранил их. Пошли скорее в форпост, порадуем Саню.

Стоило спуститься в холл, как навстречу вышла Марфа.

— Барин, обед-то подавать? Вы с утра ничего не изволили!

Я машинально отмахнулся.

— В форпосте поем, Марфа, не беспокойся.

Но желудок, как только услышал о еде, тут же напомнил о себе урчанием.

Я ещё раз махнул рукой: неудобно было перед виконтом, если пообедаем тут, хотя он ждёт нас с вестями из шахты.

Но Марфа проявила упрямство, достойное старой и преданной экономки.

— Хоть дорожный паёк возьмите! Десять минут, барин, умоляю!

Упираться было бессмысленно и неблагодарно. Я сдался.

— Хорошо, Марфа. Десять минут. Ждём у портальных врат.

Пока она мчалась на кухню, я вышел на крыльцо, осматривая постепенно преображающийся сад.

— Веня, а что это за машина стоит у моего гаража? — поинтересовался я, увидев грузовичок, больше похожий на эвакуатор.

— Мастера приехали, барон. Смотрят, как вы и велели.

— И что там?

— Говорят, с ездовыми вездеходами дело хлопотное, но попробуют сделать в ближайшую неделю. А вот у «Ласточки» чисто механическая поломка, должны починить.

— Хорошо, пусть вездеходы забирают в мастерскую, разбираются. Мне все машины на ходу нужны.

— Как скажете, ваша милость! — слуга кивнул и скрылся.

Ровно через десять минут к порталу пришла Марфа со старшими детьми, которые несли две увесистых плетёных корзины.

— Вот, барин, — запыхавшись, начала она. — Горшочек тушёной дичины с гречневой кашей в отдельной посудинке. Расстегаи с капустой да грибами. И… — она с гордостью приподняла край салфетки, — фирменный архангельский рыбник!

Он был великолепен. Круглый, румяный, величиной с небольшое колесо. Сквозь узорчатую прорезь на золотистой корочке виднелась начинка из нежно-розовой сёмги и риса. Пахло маслом, укропом и дымком.

— Рыбка-то отменная, с Белого моря, — пояснила Марфа. — Сегодня у рыбаков заказала, так сразу и привезли. Квас хлебный — две бутылочки. И хлеб с лучком зелёным завернула.

Я взял одну из тяжёлых корзин, искренне тронутый её заботой.

— Спасибо тебе, Марфа. Выручила.

Она вспыхнула от похвалы и, смущённо кивнув, отступила. Старший сын протянул Степану вторую корзину с едой.

Вернувшись в форпост, застали Муму за варкой каши с мясом. Но стоило ему только учуять запах пирогов, как он тут же всё бросил и начал накрывать стол, довольно поглядывая на ароматно пахнущую сдобу.

Еды Марфа передала на целый гарнизон. Горшок с дичью был размером с добрый таз. Пирогов — штук шесть. Рыбник — монументальный. Хлеб — каравай. Квас булькал в больших бутылках.

Александр живо подлетел, рассматривая еду.

— Откуда всё это?

— Марфа, кухарка в усадьбе, — попытался объяснить я, но другу явно этого хватило.

— Да, — тяжело вздохнул Саня, — как хочется на набережную в ресторан и заказать уху…

— Я попрошу, чтоб приготовили.

— Эх… — опять вздохнул виконт, а потом резко повернулся ко мне, словно наконец вспомнил. — Ну как там шахта? Когда добыча?

Я сел за стол, отломил кусок хлеба, макнул его в соус из горшка. Вкус был умопомрачительный.

— Забудь про шахту, Саня, — сказал я с набитым ртом. — Шахта — это ширма. Легальный предлог для крупных денежных потоков и для содержания вооружённой охраны на этой территории.

Он смотрел на меня, не понимая.

— А вражда… Вражда наших родов — это громкий спектакль. Постановка для всей губернии. Чтобы все видели: Соловьёвы и Аверины ненавидят друг друга. Чтобы никому и в голову не пришло искать между нами связи. Чтобы любопытные держались подальше от обоих имений. Идеальное прикрытие.

Я положил большую книгу на стол.

— Истинный бизнес был здесь. Соловьёвы через форпост добывали уникальные ингредиенты. Аверины перерабатывали их в эликсиры, зелья и артефакты и продавали через свою сеть. Прибыль делилась пополам. Оба дома богатели, оставаясь в тени официальной жизни провинции.

Александр прищурился. Его мир опять рушился.

— Мой отец… и твой отец… Все эти годы? А я верил. Я действительно ненавидел вас всех. А это была ложь?

— Не ложь. Стратегия, — мягко сказал Степан, наливая квас. — Так мудрые правители оберегают своё достояние. Но Дмитрий прав: нам нужны доказательства — твои семейные книги. Если там те же записи, твоя невиновность станет очевидной. У Авериных не было мотива убивать Соловьёвых. Зачем им рубить сук, на котором сидели?

Александр медленно кивал, проглатывая горькую правду вместе с куском пирога.

— Я знаю, где у отца был тайный сейф, — виконт задумался, откидываясь на спинку стула. — На лестнице, за портретом прадеда. Там комбинация из дат рождения прадедов.

Я отпил кваса. Он был терпким, бодрящим.