Ромодановский шлях. Начало - Даниил Сергеевич Калинин

Однако и преследующие арьергард татары рванули вперед хорошей такой, стремительной рысью!

- Становись, братцы! Целься… Ждем!!!

Сам Фанронин также вооружился карабином, внимательно следя за приближающейся лавой татар.

- Ждем!!!

У Петра, остановившего Ветерка, мгновенно пересохло во рту, а волосы под шишаком вспотели от охватившего его напряжения. И все знакомый и такой родной вес заряженного карабина дарил ему какое-никакое успокоение…

- Пали!!!

Бурмистров послушно нажал на спуск, тотчас зажмурив глаза. Выстрел! Приклад мягко толкнул в плечо, первую линию русских всадников заволокло пороховым дымом – сквозь который тотчас раздался отчаянный крик Фанронина:

- На правое крыло – марш!!!

Петр ударил пятками по бокам легконогого скакуна, мгновенно вырвавшись вперед товарищей – но скорость маневра детей боярских была залогом выживания для прочих ратников. Поместная конница ведь не обучена «караколю» – а вставшим позади драгунам требовался простор для залпа.. И промедли дети боярских хоть немного, они бы и сами попали под «дружеский» огонь соратников, спешащих отстреляться!

Загремели карабины и пистоли рейтар Змеева, посылая горячий свинец в замешкавшихся – и потерявших боевой запал крымчаков. А с отставание всего в пару мгновений грохнули за спиной Бурмистрова один и второй залпы драгун, столь же спешно смещающихся в стороны... Покуда их скрывает дымовая завеса - и покуда татары слепо скачут вперед, не видя «сорок» и «органов», да замерших позади мушкетеров!

А когда загремели орудия, Петра догнал отчаянный визг увечных лошадей и животных – столь громкий, что на краткое мгновение этот чудовищный вопль боли и страха заслонил собой все звуки на поле боя…

Но в хаосе сражения дети боярские прозевали приближение врага – трехсотенного отряда крымского мурзы, зашедшего с правого фланга. Эти крымчаки еще не успели вступить в бой с рейтарами Змеева – и одновременно с тем счастливо избежали как орудийного огня «органов», так и следующих один за другим залпов мушкетеров.

- Уразь!

- Бей!!!

- Ура-а-а-а!!!

Ушаков первым выкрикнул древний боевой клич русских ратников - что кричал, как видно, его славный предок на Куликовом поле. А дети боярские его подхватили – каждый на свой лад…

Глава 12.

Дети боярские успели развернуться лицом к врагу, не позволив смять себя фланговым ударом; кто-то, в том числе Жуков и Ушаков, разрядили в поганых пистоли – с двадцати шагов ведь не промахнешься! Большинство же ратников схватились за сабли; солнечных свет заиграл на клинках русских воев! Но также засверкали на солнце и кривые татарские шамширы – да полетели в детей боярских степняцкие стрелы, точно разящие их в открытые лица…

- Ура-а-азь!!!

- Алла-а-а!!!

Бурмистрову повезло – развившаяся за последние дни чуйка завопила об опасности, и Петр успел припасть к холке коня, пропустив над головой сорвавшейся с тетивы срезень. А, распрямившись в седле, да крутанув кистью саблю для разгона, он с яростью обрушил ее на татарина! Легко развалив как вскинутый для защиты лук, так и набивной халат, служащий степняку единственной защитой… Рубанул Петр согласно отцовской науке, с протягом, перехватив грудину и живот крымчака наискось – но едва успел вскинуть клинок, спасаясь от удара налетевшего слева татарина!

Знатный степняк чуть припоздал на помощь товарищу – но тяжелый удар с легкостью смахнул бы голову Петра с плеч; сын боярский только и успел подставить боковой блок, направив острие дедовской сабли вниз… Звонко лязгнул металл, выбив искры при столкновении! А наточенные лезвия клинков вгрызлись друг в друга – расцепить не так-то просто… Петр оказался столь близко к налетевшему на него слева татарину, что услышал несвежее дыхание крымчака, буквально выплюнувшего ругательство:

- Уррус, падаль!

Явно непрост сей нукер – видно, приближенный самого мурзы, раз облачен в дорогущий панцирь-юшман и мисюрку; широкоплеч степняк и высок! А удар его столь силен, что елмань дедовского клинка звякнула о трофейную кирасу Бурмистрова, ибо клинок его тут же повело назад… Но Петр удержал блок, тотчас рванув из-за пояса рукоять пистоля – да впечатав локоть левой в оскаленное лицо крымчака! Голову взревевшего от боли и ярости ворога отбросило назад, давление на саблю Бурмистрову ослабло – и направив дуло пистоля к животу татарина, Петр хладнокровно нажал на спуск.

Больно здоров татарин, да наверняка опытен в рубке – попробуй одолеть такого в пляске клинков!

Ударив в упор, пуля пробила железные пластины вражеского юшмана – и мгновенно побледневший всадник с протяжным стоном вывалился из седла… Но тотчас справа свистнул вражеский клинок – свистнул, рассекая воздух в опасной близости от Петра! Сердце молодого ратника зашлось отчаянным боем, спину обдало холодком – не успеть подставить блок! Но прежде, чем Бурмистрова сразил бы налетевший справа татарин, позади грохнул выстрел – и степняка, уже вскинувшего саблю для удара, буквально вынесло из седла… На мгновение обернувшись, Петр успел благодарно кивнуть Прохору, выручившему товарища. Но Ушаков уже бросил пистоль в седельную кобуру-ольстру, перехватив левой кавалерийский топорик-чекан. Послав коня вперед, дворянин скрестил саблю с очередным ворогом, облаченным в неожиданно дорогую для татарина броню… Но приняв клинок степняка на блок, Прохор тотчас рубанул чеканом по вооруженной руке противника – завопившего от боли и выпустившего рукоять сабли из пальцев! А следом еще один, уже добивающий удар – и вновь чеканом. Словно Ушаков гвоздь молотом забивает…

Конечно, кольчужные кольца мисюрку не смогли остановить узкое лезвие малого бойка, концентрирующего всю силу удара в одной точке. Но каков Проша, а? Видать дворянина по молодости крепко готовили отцовские рынды!

Звякнул о кирасу наконечник стрелы, срикошетившей от надежного доспеха; сам же Петр вновь послал коня вперед, выискивая противника. Между тем, сеча вокруг только набирает обороты! Пусть дети боярские и не обучены «караколю» иль сохранять равнение в полковых рядах – но уж к бою на саблях будущих поместных ратников готовят сызмальства! А лучшая, чем у множества степняков броня дает московским воинам преимущество в ближнем бою, кипящему вокруг Бурмистрова…

Он успел разглядеть Алексея, отбивающегося сразу от двух татар; Петр хотел было прийти ему на помощь – но тут же звонко лязгнула татарская сабля, встретившись с русским клинком. Верхняя треть шамшира полетела в сторону, оставив обескураженного крымчака с обломком клинка в руке – а Жуков тотчас отпрянул назад в седле, уворачиваясь от удара второго степняка… И уже на излете собственного удара, самым кончиком елмани достал кисть второго ворога,