Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

Я начал атаку, постепенно наращивая натиск из хаотичной свалки информационного шума прошлой жизни.

Первой пошла реклама. Навязчивые джинглы, въевшиеся в подкорку на десятилетия.

«Сбербанк — всегда рядом!»

«МегаФон — будущее зависит от тебя!»

«Не тормози — сникерсни!»

Потом — спам. Обрывки писем.

«Увеличьте свой мужской потенциал!»

«Ваш аккаунт в опасности!»

Отрывки диалогов из фильмов и игр, вырванные из контекста.

«Я твой отец!»

«Доверься мне.»

«Это… прекрасно.»

«Пахнет корицей!»

Оракул дрогнул. Его идеальные алгоритмы столкнулись с иррациональным. Защита мага пыталась проанализировать угрозу, классифицировать, найти противодействие.

Но как классифицировать бессмысленный шум?

Рекурсивные петли начали давать сбой, пытаясь создать защиту от синего трактора.

Я почувствовал, как часть внимания Оракула дрогнула и обратилась внутрь, пытаясь локализовать мой вирусный код.

Александр, уловив этот миг слабости, изменил тактику самым неожиданным образом.

В ментальном пространстве, среди бушующего шторма, материализовался образ.

Синий трактор.

И этот трактор, весело подпрыгивая на колёсах, поехал прямо на чёрную ледяную стену.

А из его динамиков, громче рёва бури, зазвучала бесячая песня:

«По полям, по полям, синий трактор едет к нам! У него в прицепе кто-то песенку поёт!»

Это был гениальный ход. Александр не просто скопировал образ, который увидел у меня, он вложил в него часть собственной энергии.

Стена треснула с оглушительным грохотом. Оракул в реальности вздрогнул всем телом. Его защита дала глубокую трещину.

Менталист попытался контратаковать, перенаправив всю мощь на источник этого безумия — на моё сознание.

Но там он наткнулся на мой внутренний «антивирус».

То, что он там увидел, не было защитой мага. Там не было барьеров. Это был хаос в чистом виде. Какофония из сотен телепередач, обрывков новостей за 20 лет, гула метро, скрипа открывающихся дверей. Атака убийцы утонула в этом океане информационного мусора, не найдя ничего, за что можно было бы зацепиться.

А синий трактор между тем не останавливался.

Александр усилил воздействие.

Теперь тракторов было три.

Пять.

Десять.

Они ездили кругами, напевая. К ним присоединились другие призраки моего прошлого: «Голубой вагон бежит, качается», «В лесу родилась ёлочка» в джазовой аранжировке и последняя капля — «Бегу по тропинке, в голове ля-ля-ля!»

Крепость сознания Оракула трещала по швам. Его воля, отточенная годами, его профессиональная гордость — все это разбивалось об абсолютную глупость происходящего.

В реальности Оракул забился в привязях. Из его горла вырвался сдавленный стон. Потом другой. Глаза бандита закатились, по щекам потекли слёзы: не от боли, а от бессилия.

В ментальном пространстве раздался крик.

ХВАТИТ! УБЕРИТЕ ЭТО! КАКОЙ ТРАКТОР⁈ КАКАЯ КОРОВА⁈ ОТСТАНЬТЕ!

Стены рухнули с тихим жалким хрустом разбивающегося хрусталя.

Я ВСЁ СКАЖУ! ВСЁ! ТОЛЬКО ОСТАВЬТЕ МЕНЯ! БОЛЬШЕ НЕ НАДО! НЕ НАДО!

Александр немедленно сменил тактику. Атака прекратилась.

На месте ледяной крепости осталось лишь открытое, израненное пространство памяти. И тишина, нарушаемая затухающим эхом песенки: «ля-ля-ля…»

Мы добились своего.

Воля врага была сломлена.

Теперь убийца открыт.

Воспоминания хлынули неупорядоченным потоком. Александр, дрожа от усилия, стал их фильтровать, искать нужное.

Образы были резкими, отрывистыми, лишёнными эмоций Оракула. Для него это был отчёт о выполненной работе. Сухой, технический, чудовищный в своей простоте.

Ночь. Поместье «Золотые ключи». Тишина.

Команда из шести человек. Движения отлаженные, беззвучные. Без лишних слов.

Взлом магической защиты задней двери особняка. Не разрушение, а аккуратное, почти хирургическое отключение. Руна «Тихий кокон» в увеличенном масштабе окутывает весь первый этаж, гася любые звуки и вспышки магии.

Внутри. Барон Григорий Соловьёв выходит из кабинета в халате. Увидев чужих, он не кричит. Его рука инстинктивно тянется к медальону на груди — артефакту. Не успевает.

Быстрый, едва уловимый удар сгустком ментальной энергии в горло. Тихий хрип. Падение. Мозг отключён прежде, чем тело коснулось пола.

Жена барона, Елена, выбегает из спальни. В её глазах не страх, а ярость волчицы, защищающей логово. Она поднимает руки, на пальцах вспыхивают защитные кольца. Её атака — столб ослепительного сконцентрированного пламени — растворяется в «Тихом коконе», не оставив и следа. Оракул делает едва заметное движение пальцем. Женщина хватается за грудь, её лицо искажает гримаса острой, разрывающей боли. Елена падает, не успев издать ни звука. Остановка сердца. Чисто.

Дети. Девочка-подросток лет семнадцати, с мамиными глазами, полными уже не ярости, а животного ужаса. Она пытается загородить собой маленького брата, мальчика лет трёх, прижавшегося к её спине. Она что-то кричит, бросает в нападающих тяжёлую хрустальную вазу. Ваза замирает в воздухе в полуметре от цели и аккуратно, бесшумно опускается на ковёр. Оракул смотрит на детей пустым нечеловеческим взглядом. Два точных импульса в мозг. Они моментально засыпают. Навсегда. Лица сохраняют последнее выражение: страх у девочки, недоумение у мальчика.

Чистая работа. Без лишнего шума, без следов борьбы, без эмоций. Убийство как высшая форма ремесла.

Выход из особняка. Затем поезд и встреча в городском саду на фоне античных статуй и аккуратно подстриженных деревьев. Человек в длинном тёмном плаще, лицо скрыто искажающей поле магической пеленой. Виден только знак, проецируемый им в воздух: стилизованная печать в виде алмаза, рассечённого на три части молнией. Стерильный, безличный, ужасающий символ.

Голос заказчика, искажённый магией, лишённый тембра и отличительных черт: «Чисто. Ожидаемо. Половина оплаты поступит на счёт. Вторая — после подтверждения исчезновения наследника». Оракул кивает. Его лицо, отражающееся в луже дождевой воды, остаётся бесстрастным, как маска.

Александр задал вопрос прямо в поток памяти, вложив в него всю боль и надежду:

— Аверин. Александр Аверин. Он убивал Соловьёвых?

Из глубин сломленного разума Оракула донёсся ответ:

— Нет. Его подставили. Чужая вина. Так было запланировано. Козёл отпущения. Враждующие роды… идеальное прикрытие. Чистая работа.

Я добавил свой вопрос:

— Кто заказчик?

Память Оракула выдала только одну метку:

— Контакт через посредника. Лица не видел. Только знак.

Больше ничего. Оракула не интересовала политика или мотивы. Его интересовала только работа, её чистота и оплата. Бандит был идеальным бездушным инструментом. И сейчас этот инструмент сломан.

Александр разорвал контакт.

Я открыл глаза. Во рту стоял горький привкус адреналина.

Виконт откинулся назад, тяжело дыша, по щекам ручьями текли слёзы.

Оракул обмяк как тряпичная кукла. Он смотрел в потолок пустыми глазами, а губы беззвучно шептали:

— По полям… трактор… по полям… ля-ля-ля…

Правда добыта. Ценой, которую заплатил убийца, было его сознание. Ценой, которую заплатили мы, была наша собственная психика. Но теперь у нас было неоспоримое доказательство. Не слова, а живые образы. И прямое признание в подставе.

Александр Аверин был невиновен. И мы в это не просто верили.