Амхельн. Под знаком орла - Майя Олав Глакс
— Соул… ривер… — вымолвила Джоан, когда старый гнойник окончательно вскрылся, выпуская на волю все ее страхи и опасения, годами глубоко сидевшие в ее душе.
— М-миссис Берч? — донесся откуда-то еще чей-то голос, показавшийся Джоан чуть более реальным, но все вокруг, как и в ее голове, было погружено во мрак. — В-вы слышите меня?
— М-м-м… — промычала она, пытаясь понять, кто это говорил.
— С-с-соулривер… вы ск-казали, Соулривер, в-верно? — дрожащий голос принадлежал Квентину Хоуку, но и это понимание далось Джоан с трудом.
Она попыталась вдохнуть, но тут же закашлялась, сплюнув кровью. Стражница пыталась вспомнить те дни, когда она возвращалась с дежурства, а Оливер, ее сын, всегда радостно встречал, даже если крепко стал до этого. Тепло его маленьких рук и искренняя неподдельная радость согревали, когда они с Клаусом постоянно ссорились. Джоан пыталась вновь ощутить эту уверенность, когда она считала, что охраняет мир в Эстере ради своего сына, чтобы его жизнь была совсем другой.
Но как бы она ни старалась вспомнить хоть что-то хорошее, все тщетно. Образы Олли, Клауса, родителей, Леди сменялись одним-единственным — лицом человека с облезшей кожей и глазами-кристаллами. Соулривер три года держал в страхе весь Эстер, пожалуй, не было ни одного человека, который бы не пострадал от его влияния. Но Джоан была одной из тех немногих, которым «посчастливилось» попасть в его руки лично.
— Вы с ним знакомы? — Квентин не оставлял попыток разговорить спутницу, с которой оказался теперь в одной камере. Он сам держался лишь потому, что боялся закрыть глаза и, погрузившись в сон, снова увидеть лицо Соулривера и матери, убившей себя по приказу психопата.
— С кем? — наконец, откликнулась Джоан, так и не найдя глазами в темноте собеседника.
— С Соулривером. В-вы так говорите, как будто…
— Встречалась с ним? Да… Но я не слышала его голоса… до недавних пор, — с какой-то даже тоской произнесла Берч, ее внутренняя Тьма, которая вырвалась на свободу в Амхельне, полностью завладела ее разумом. — Твой родственник здорово поизмывался надо мной. Мне пришлось долго восстанавливаться в лазарете.
Квентин молчал. Словно это он был во всем виноват.
— П-простите…
— О, Квентин… — Джоан неожиданно рассмеялась, но боль тут же заставила ее закашляться и снова выплюнуть кровь. — Ты тут ни при чем. Ты и сам пострадал тогда. Ты же тоже слышишь его в своей голове?
— Д-да… стоит мне заснуть, и кошмары начинают мучить меня. Когда мы покинули Эстер, они стали только сильнее, — наконец, стражница смогла разглядеть Хоука, который сидел, опершись спиной на холодную стену и вытянув ноги вперед.
Очевидно, генералу Амхельна куда интереснее была Джоан, ведь она была бывшей женой Советника и лучшей подругой Верховной Хранительницы. Хотя после всего, что сделал Рейн с ним в пыточной, она была удивлена, что Квентин вообще дожил до этого момента. Он ведь нарушил день Тишины, адепты Тьмы тогда буквально требовали его казнить. Но почему-то он все еще мог дышать. Хотя, возможно, в этом и состоял план темных — дать им помучиться перед гибелью. Возможно, из них троих выживет только Дженнифер, и, быть может, поможет правителям Эстера найти то, что они искали.
— К-как думаете, Эстер победит? — Квентин каким-то чудом все еще лелеял надежду на лучшее и на то, что однажды, когда эта война закончится, его впишут в историю как человека, отдавшего жизнь ради победы светлой обители.
Но хрип Джоан, сорвавшийся на нервный смех, заставил Хоука испуганно вздрогнуть.
— Нет, Квентин, не победит, — не своим голосом ответила Джоан. — Не победит…
Стражница снова закашлялась, каждый раз задыхаясь все больше и больше. Квентин не видел, что с ней сделал генерал Рейн, ведь ее привели гораздо позже него, и она едва подавала признаки жизни. Вот и сейчас, каждый следующий ее вдох тише.
— М-миссис Б-берч? — осторожно позвал ее Хоук, но Джоан молчала. — В-вы слышите меня?
Тишину камеры нарушали лишь далекие завывания голодных вурдалаков да капающая где-то неподалеку вода. Темнота, невыносимая вонь и страх остаться одному сводили с ума, и Квентин осторожно наклонился и попытался дотянуться до Джоан, но сил хватило только на то, чтобы рухнуть на пол рядом с ней.
— М-миссис Б-Берч? — Квентин елва дотянулся до ее плеча, но его спутница никак не отреагировала. — Д-джоан? Э-эй… Д-джоан?..
* * *
Эфирные кристаллы в настенных лампах по углам слабо освещал кабинета Советника, от чего массивный стол из красного дерева казался средоточием Тьмы в этой комнаты. И так оно и было, ведь за столом собрались все трое правителей Амхельна.
— Значит, Эфрейн подтвердила то, что мы узнали от Джоан Берч? — Аллард откинулся на стуле, выпустив густую струю сигаретного дыма.
Равен скривился, недовольный тем, как воздух в его кабинете становился все более плотным и спертым, но по каким-то причинам сдерживался. Вероятно, он чувствовал, что ответное недовольство Алларда было нисколько не меньше, и провоцировать сейчас ссору перед Правителем было неуместно.
— Да, они ищут амулеты, для этого им нужен Капитуляр. Именно поэтому они и прибыли сюда, — лишь пожал плечами Арнлейв, сидя во главе стола и пряча под маской свое лицо. Равену, как обычно, не был интересен их разговор, поэтому он в очередной раз перебирал какие-то бумаги. — Ах, да. И еще чтобы убить меня.
— Что?.. — переспросил генерал, поразившись такому безразличию. А также удивившись, что сам не узнал этого у пленников. — Эстер решил, что у них хватит сил убить вас, подослав некромантку и двух эфиристов?..
— О, нет. На этот раз Эстер тут ни при чем. Это личное желание Эфрейн, — Арнлейв даже рассмеялся, чем вызвал еще больше удивление у Алларда. Правитель редко проявлял хоть какие-нибудь эмоции, он даже убивал с абсолютным безразличием. Но Дженнифер пробуждала в нем что-то… человеческое.
— И… вы оставите это просто так? — генерал буквально бесился от того, что этой некромантке все сходило с рук.
— Аллард, можешь не переживать. Это абсолютно бесполезное занятие с ее стороны. И она хорошо усвоила этот урок, — Эгго снова усмехнулся.
На этот раз даже Равен взглянул на него, дав понять, что он все равно слушает
