Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

Ефим Павлович Славский отреагировал по-своему. Не поддерживая и тем более не развивая явный поклеп Хрущёва и Ко на Берию как врага народа, и иностранного шпиона (этого бы не поняли коллеги по «Сороковке»), он намеренно картинно «пожаловался» на его стиль работы, тем самым как бы тоже влившись в «партийную линию». Иначе его не «поняли» бы уже товарищи из ЦК. Недаром мини-спектакль этот состоялся в только что выстроенном в Челябинске-40 Драмтеатре, полном народа. Приехавший из Москвы Славский рассказал, как проходил июльский пленум ЦК КПСС.

Об этом выступлении не без доли иронии вспоминает Павел Журавлев, в 1953‐м бывший старшим инженером комбината № 817 (впоследствии – заслуженный машиностроитель РСФСР, организатор и первый директор приборного завода «Тензор»):

«Затем он перешел к рассказу о том, как ему было трудно работать с Берия, что тот бывал с ним груб. Оправдывая собственное частое применение крепких выражений, Ефим Павлович, подняв перед собой обе руки и потрясая ими, произнес: «Все это шло от Берии! Посмотрели бы вы, как он с нами обращался!»

Далее Павел Александрович объективно и без хвалебного ража характеризует уже самого Славского и тот его театральный «наезд» на Берию: «Его заслуги велики и неоспоримы. Но человек есть человек. Нам, тогда в 1953 году, в Драмтеатре Челябинска-40, показалось, что истоки пристрастия Ефим Павловича к «сочности» речи, идут не от Берии, а от кавалерии, как я уже упоминал. Между прочим, к слову, никем не засвидетельствована какая-либо грубость со стороны Берия во время его приездов в Челябинск-40» [65. С. 237].

Впоследствии Ефим Павлович никогда не отзывался о Лаврентии Павловиче в уничижительном ключе. Несмотря на все неприятности и страхи, которые он претерпел от Берии, ему по большому счету нечего было на него обижаться и таить злость.

«Берия нам не мешал. В научных, инженерных вопросах он не разбирался, поэтому к мнению специалистов всегда прислушивался. Что же касается организационных проблем, мобилизации людей и ресурсов, то, пользуясь своей огромной властью, он помогал проводить в жизнь все необходимые решения» – так на склоне лет говорил Славский о Берии журналисту А.В. Артизову [23. С. 82].

То, что атомная промышленность должна развиваться, причем не только в военном, но и в мирном хозяйственном ключе, партийная верхушка, взявшая власть после смерти Сталина, понимала. Несмотря на инстинктивное отторжение всего, что было связано с Берией, да и покойным Вождем тоже. Понимала и то, что абсолютно новых людей для такого дела (в отличие от МВД, где прошли массовые «бериевские» увольнения) взять неоткуда.

За день до ареста Берии, 26 июня 1953 года, вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о создании Министерства среднего машиностроения СССР. Он гласил: «Образовать общесоюзное Министерство среднего машиностроения СССР, передав ему предприятия и организации по списку, утвержденному Советом Министров СССР».

Указ № 127/14 Президиума Верховного Совета СССР об образовании Министерства среднего машиностроения СССР. 26 июня 1953 г.

[Портал «История Росатома»]

Главой нового министерства 29 июня 1953 года был назначен зампредсовмина В.А. Малышев, несколько месяцев до этого поработавший руководителем Министерства транспортного и тяжелого машиностроения СССР (МТТМ). Его первыми замами стали Б.Л. Ванников и М.В. Хруничев, заместителями – П.Я. Антропов, А.П. Завенягин и В.М. Рябиков.

Первого июля 1953 года постановлением Совета Министров СССР в Министерство среднего машиностроения передали Первое (А.П. Завенягин) и Третье (В.М. Рябиков) Главные управления при Совете Министров СССР.

Первая структура Минсредмаша СССР была утверждена 9 июля 1953 года, при этом численность сотрудников аппарата министерства установили в 3033 человека. А 18 июля приказом министра Малышева Ефим Павлович Славский назначается начальником Главного управления химического оборудования Минсредмаша (ГУХО).

«Не торопясь» по совету Ванникова, Ефим Павлович 10 июля по звонку от Завенягина быстро собрался, сдал дела новому директору и вылетел из Кыштыма в Москву. Важный и, наверное, самый тяжелый – физически и морально, но в то же время незабываемый период его жизни закачивался. Впереди ждали новые масштабы и новые горизонты.

Прибыв вечером в столицу и не успев как следует пообщаться с семьей, Славский поутру уже был на своем новом рабочем месте. Завенягин ввел его в курс дела. Точнее – дел, которых было невпроворот. На министерстве теперь лежали не только добыча урана (с возведением горно-обогатительных комбинатов и городков под них), ритмичное производство атомных бомб и разработка термоядерного оружия; но и создание целой новой отрасли атомной энергетики, конструкция ядерных энергоустановок для военной и мирной техники и транспорта.

Безусловно, всей этой разноплановой громадой Славскому не вменялось тогда руководить лично, но хорошо представлять себе общие задачи было необходимо. Непосредственно завенягинскому управлению предстояло по-прежнему заниматься производством оружейного плутония и урана-235, трития и лития для ядерных и термоядерных боеприпасов, низкообогащенного урана для атомной энергетики, различных изотопов в Челябинске-40, а также в других «атомных городах»; совершенствовать технологические процессы, обеспечивать безопасную эксплуатацию действующих реакторов и последующих циклов получения ядерной начинки «изделий». В ведении ГУХО были крупные производственные комбинаты, а с 1958 года – огромный химический завод № 752 (ныне Кирово-Чепецкий химический комбинат), которому было поручено наладить производство гексафторида урана. Ведало управление и производством измерительных приборов спецназначения.

С ядерными испытаниями время было самое «жаркое». 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне была испытана первая водородная бомба РДС-6. А 14 сентября 1954 года с участием ученых и работников штаба отрасли на Тоцком полигоне в Оренбургской области был впервые проведен испытательный воздушный ядерный взрыв при общевойсковом учении. На масштабных и весьма натуралистичных учениях (самолеты летели сквозь «ножку» ядерного гриба!) присутствовали Маршалы Советского Союза: Василевский, Рокоссовский, Конев, Малиновский. Руководил маршал Жуков. А 17 сентября «Правда» вышла с сообщением ТАСС: «В соответствии с планом научно-исследовательских и экспериментальных работ в последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов ядерного оружия. Целью испытания было изучение действия ядерного взрыва. При испытании получены ценные результаты, которые помогут советским ученым и инженерам успешно решать задачи по защите от атомного нападения».

Автобиография из личного дела Ефима Павловича Славского (копия).

[Центральный архив корпорации «Росатом»]

Жизнь в новом министерстве была явно не «сидячая». План по производству оружейного плутония иногда не выполнялся, поскольку промышленные реакторы, начиная с «Аннушки», по-прежнему были склонны к перебоям в работе из-за «козлов» и зависания распухших рабочих блочков в каналах. Тогда Славский или его заместитель по Главку (впоследствии начальник 4‐го Главного управления МСМ) генерал-майор НКВД СССР Александр Зверев назначали комиссию по расследованию причин и устранению аварийности. Александр Дмитриевич здорово выручал тогда и в дальнейшем Ефима Павловича, поскольку лично выезжал на «Сороковку» и оперативно принимал действенные меры, хорошо разбираясь в реакторных проблемах и умея твердо,