Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

«Памир-630Д» – мобильная АЭС на автомобильном шасси. Разработана в Институте ядерной энергетики АН БССР. Макет.

[Из открытых источников]

Что же было дальше? А дальше, увы, ничего не было… Военные заказчики, на которых строился основной расчет, по каким-то причинам отказались от использования готовой и отработанной мобильной энергостанции. В других министерствах «интересантов» тоже не нашлось.

Единственная попытка приспособить новаторскую систему под народо-хозяйственные нужды пришлась на 1967 год. Славский благодаря своим мощным связям и влиянию в Совмине СССР уговорил было нефтяников попробовать использовать ТЭС-3 не по прямому назначению. То есть не для «полевой» выработки электроэнергии, а как генератор горячей воды под новую технологию «обводнения» нефтяных пластов для интенсификации добычи нефти из скважин. Под эту задачу мобильную АЭС доставили к новому Арланскому месторождению в Башкирии, где оперативно развернули к работе. Но в Миннефтепроме вдруг переменили локацию эксперимента на скважину под городом Грозным. А вскоре, без внятных объяснений, как и военные ранее, вообще отказались от помощи атомщиков.

История эта довольно темная – скорее всего, не обошлось без интриг в правительстве и ЦК, где у Ефима Павловича были недоброжелатели, считающие, что он постоянно «лезет не в свой огород».

По итогу уникальная «самоходная» АЭС, не имевшая тогда и поныне аналогов в мире, была законсервирована, оставшись преждевременным научно-техническим прорывом.

Гораздо позже попытались создать белорусский передвижной комплекс с мини-АЭС «Памир-630Д» на шасси МАЗа – проект был свернут в 1988 году. Примечательно, что сегодня атомными ведомствами как в России, так и в США вновь разрабатываются передвижные малогабаритные атомные энергоустановки (МАЭУ). Больно уж заманчива сама концепция, которую проработали почти семьдесят лет назад советские физики из ФЭИ по смелой идее Ефима Славского.

Глава 9

Первая атомная

Конечно, особо почетное, можно сказать, «триумфальное» значение в советском Атомном проекте имело проектирование и создание первой в мире атомной электростанции в подмосковном Обнинске. К ней герой этой книги имел самое непосредственное отношение.

Еще в 1945‐м академик Петр Капица подал в только что созданное ПГУ записку «О применении внутриатомной энергии в мирных целях». Она не сохранилась в архивах, но направление мысли Петра Леонидовича понятно из письма Молотову декабря 1945‐го:

«То, что происходит сейчас, когда атомную энергию расценивают первым делом как средство уничтожения людей, так же мелко и нелепо, как видеть главное назначение электричества в возможности постройки электрического стула… Необходимо поставить вопрос – что сейчас мешает ядерной энергии встать на путь службы мирной, культурной жизни человечества? Естественно, что в первую очередь ответ на этот вопрос должен дать ученый. Ведь, как-никак, это ученые выпустили на свободу это дикое животное и ученые же должны помочь его приручить и заставить работать на благо человечества» [4][46. С. 60–62].

Резкое противопоставление военного и «мирного атома», впрочем, сыграло с Петром Леонидовичем своего рода «историческую шутку». Если это так можно назвать. Исключив фактически сам себя из разработки атомной бомбы (вышецитируемому письму предшествовало два письма Капицы Сталину о несогласии с методами работы Берии с учеными и просьбой вывести его из состава Спецкомитета) он оказался автоматически «выключен» и из всего советского Атомного проекта. Капица вряд ли мог его возглавить вместо Курчатова, поскольку не обладал соответствующими знаниями – компетенции его как выдающегося ученого лежали в иной сфере. Игорь Васильевич попросил его разработать термодиффузию урана, но Петр Леонидович не смог этого сделать. Некоторые, впрочем, считают, что не хотел. При этом Капица не верил в быструю осуществимость Атомного проекта в СССР, так как не знал о подробных данных разведки, которыми располагал Курчатов.

История не знает сослагательного наклонения, и мы не будем гадать, ускорило ли бы участие П.Л. Капицы в Атомном проекте создание атомной и водородной бомб, ядерной энергетики или, наоборот, осложнило бы ход дел из-за специфики характера ученого. Академик Капица сделал свой выбор, прославив себя и отечественную науку в других областях. Реализация же «мирного атома» выпала на долю тех ученых и инженеров, кто сперва надрывался четыре года под прессом страшной ответственности, чтобы дать стране атомное оружие.

Петр Леонидович Капица.

[Из открытых источников]

Экспериментальный реактор EBR-1 (Национальная лаборатория в Айдахо, США), давший ток на 4 лампы.

[Из открытых источников]

Соревнование с Америкой в «мирном атоме» тоже шло, хотя, разумеется, и не с такой смертельной остротой, как в наполнении ядерных арсеналов. 20 декабря 1951 года в здании реактора на быстрых нейтронах EBR-1 (Experimental Breeder Reactor I) – он же «чикагский котел» – в национальной лаборатории в Айдахо загорелись четыре электрических лампочки, по 200 Вт каждая. Электроэнергию им давал генератор тока, соединенный с небольшой турбиной, которую вращал пар, получаемый из перегретой в реакторе воды. Из 1,2 МВт тепловой энергии EBR-1 вырабатывал 200 кВт электроэнергии.

На этом здании висит табличка, гордо извещающая, что здесь находилась «первая в мире атомная электростанция». На самом деле «чикагский котел» освещал лишь часть собственного здания, не выдавая ток в сеть, поэтому никакой «первой АЭС» не являлся.

Глава атомного проекта США генерал Лесли Гровс заявил еще в 1946‐м, что Америка построит атомную электростанции с газовым теплоносителем в Ок-Ридже до конца 1948 года. Однако первая полноценная АЭС в Штатах – Шиппингпорт (Shippingport Atomic Power Station) в окрестностях Питсбурга с одним реактором – заработала лишь в 1958 году. Причем спешно сооружать ее начали после того, как в СССР в сеть Мосэнерго начал поступать электрический ток от действительно первой в мире Обнинской АЭС.

Из письма руководителей 1-го Главного управления при СМ СССР Б.Л. Ванникова, А.П. Завенягина, И.В. Курчатова в адрес Л.П. Берии с предложениями по использованию атомной энергии в мирных целях. 6 мая 1950 г.

[Портал «История Росатома»]

Сегодня в некоторых журналистских публикациях можно прочитать, что Курчатов и его команда начали разрабатывать «мирный атом» чуть ли не в подполье, скрывая от Берии и Сталина эти работы, и лишь благодаря сделанной бомбе получили «отмашку» на строительство атомной электростанции вместе с «прощением» за самовольничание.

Разумеется, это полная чепуха, за исключением того, что активная фаза создания первой АЭС началась после успешного испытания РДС-1. При этом атомная энергетика в своем рождении была не такой уж прямо совсем «мирной». Во всех направлениях Атомного проекта военный компонент присутствовал и являлся решающим для госфинансирования. «Гражданские» цели и направления были приложением. Иногда получали крупное самостоятельное значение, как в случае с АЭС.