No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер

Все пилоты горят желанием поскорее встретиться в воздухе с врагом, особенно теперь, когда в наше распоряжение поступили такие превосходные самолеты. Противник совсем близко. Артиллерийская канонада слышна совершенно отчетливо, хотя на фронте сравнительное затишье. Бои идут под Курском.

Ранним утром, когда мы только заняли места в кабинах самолетов, над высокими соснами, растущими на западном берегу Сейма, появляются четыре «Мессершмитта». Утреннее солнце играет лучами на их белых алюминиевых боках.

— Дежурной паре на взлет, — передают по телефону из штаба полка. Тотчас же загудели запущенные моторы двух Ла-5. В их кабинах — лейтенант Висенте Бельтран и сержант Михаил Михайлов. Самолеты взмывают вверх и быстро набирают высоту. Другие летчики остаются на земле в готовности: они ждут сигнала ракеты. Но при встрече с парой наших истребителей «мессеры» не принимают бой и берут курс на Орел.

— Вот как! — говорю я капитану Белову. Его машина находится рядом с моей. На фюзеляжах наших машин красными буквами написано: «Александр Чекалин». — Смотри, какими осторожными стали фашисты!

— Да, поджали хвост... — отвечает тот. — Они ведь привыкли быть в большинстве: пятеро против одного. А здесь наших — пара. Вот их четверка и сдрейфила — не захотели принять бой.

— Может быть, они ищут более подходящий момент?

— Нет, не похоже. Они уже знакомы с «Лавочкиными».

— Неплохо было бы иметь тогда, в Испании, хоть один такой самолет!

Не успеваю я докончить фразу, как над летным полем описывает дымную параболу ракета. Мы взлетаем парами и набираем высоту. Две эскадрильи «Юнкерсов» проходят выше нас и сбрасывают бомбы на аэродром; мы идем за ними в сторону железнодорожной станции Щигры. Противник, обнаружив нас в воздухе, увеличивает скорость. Мы уже почти набрали высоту и подходили к вражеским бомбардировщикам, когда капитан Белов вдруг передал по радио:

— Восемьдесят восьмой! Слева — пять «мессеров». Задержи их, а мы атакуем «Юнкерсы»!

Повинуясь моим действиям, Ла-5 легко взмывает вверх, не теряя при этом скорости. Я смотрю назад: идет ли за мной Васин? Для него это первая встреча с врагом в воздухе. Да, он повторяет мой маневр. Я снимаю с предохранителей 20-миллиметровую пушку и два 12-миллиметровых пулемета31. «Мессеры» все еще далеко и выше нас, но я вижу, что мы уже обнаружены и что гитлеровцы намереваются зайти со стороны солнца для атаки нашей пары. «На этот раз просчитаетесь, фашистская сволочь! — мысленно говорю я. — Мне ваша тактика давно знакома». Главное теперь, чтобы Васин не отстал при маневре. Нужно все рассчитать точно и дать ему возможность сохранить нужную дистанцию. У меня нет времени, чтобы подать Васину команду по радио, — а впрочем, он может и не услышать меня. Лучше воспользоваться «сигнальной азбукой» летчиков. Я делаю ему знак покачиванием крыла: «Внимание, подойди», даю полный газ и в глубоком вираже иду под «мессера». Ла-5 будто ждал

этого. Он быстро и легко повинуется моим приказам. На половине виража я с трудом поворачиваю голову. Великолепно! Васин висит у меня на хвосте. Знаю, что он сейчас ничего не видит, даже меня, поэтому жду момента, когда он снова сможет меня видеть, чтобы изменить направление. Начинаю это делать, и «86-й» повторяет мой маневр. Превосходно, Васин! Мы выходим на расстояние 500—600 метров от фашистов. Пока еще рано вести пулеметный огонь по врагу. Мне нравится открывать огонь, когда уже начинаешь различать голову противника за откидным колпаком. Васин находится рядом со мной и повторяет мои движения. Расстояние до «мессеров» быстро сокращается. Головной «мессер», кажется, потерял нас из виду и вертится из стороны в сторону, пытаясь обнаружить «лавочкина» внизу. И тут в нашу сторону несутся трассирующие очереди, но они проходят высоко над нами. Я слежу за ними, готовясь к виражу, но вражеские летчики один за другим пикируют вниз, оставляя за собой белый инверсионный след, и пропадают на фоне разноцветных полей. Еще несколько секунд — и преследовать их уже будет поздно. Можно броситься за ними вслед, но не исключено, что кто-то из фашистов остался наверху и обрушится на нас как снег на голову. Этот прием нам тоже знаком. Я резко поворачиваю голову на случай, если Васин тоже пикировал. Но нет, Васин рядом со мной. Он смеется. Как же: пятеро убежали от двоих!

Мы идем в направлении станции Щигры. Уже все кончено: бомбы немцы сбросили далеко от станции, в цель они не попали. Наша эскадрилья открыла счет: сбит первый «Юнкерс». Приземлившись, мы слушаем Белова и Бельтрана. Они возбужденно рассказывают о том, как сбили вражеский бомбардировщик. Мы с Васиным жалеем, что так и не открыли огонь, но утешаем себя тем, что свою задачу выполнили. Узнаем мы и печальную весть: одна из бомб, сброшенных с вражеского самолета, попала в грузовик, который водила наша знакомая девушка Катя. Она хотела отогнать машину в более безопасное место и погибла за рулем.

— Бедная девушка! Вот не судьба!..

Наш аэродром понемногу обживается. Снег сошел. Повсеместно уже сняли угрожающие надписи: «Заминировано». Правда, однажды взорвался штабель немецких бомб, но жертв не было. По шоссейным и особенно железным дорогам учащаются переброски войск и техники к фронту. Мы знаем, что готовятся решающие бои под Курском. На аэродроме базируются теперь еще три эскадрильи истребителей и одна — пикирующих бомбардировщиков Пе-2; всего около 50 машин. Здесь на одном аэродроме находится столько самолетов, сколько было всего к концу войны на стороне республиканской Испании. Испытываешь огромную радость при виде такого количества самолетов на поле.

Мы продолжаем патрульные полеты. Пока происходят лишь небольшие стычки с врагом, серьезных боев еще нет. Вчера вечером, когда солнце только что скрылось за горизонтом и на небе начали загораться первые звезды, был сбит еще один «Юнкерс-88». Произошло это так: в небе послышалось характерное звучание мотора фашистского самолета, и с нашего аэродрома сразу же поднялись два самолета: командира эскадрильи и мой. Вражеский самолет-разведчик идет низко и, заметив нас издалека, посылает в нашу сторону пулеметную очередь из задней турели. Ясно —