Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра
Все это рождало иллюзию, что разделение двух народов искусственное и надо просто сделать небольшое усилие, чтобы мы превратились снова в единую семью. Ведь всю послевоенную эпоху Украина была в уникальном статусе: являясь по факту неотъемлемой частью Советского Союза, она была членом ООН, то есть формально являлась субъектом международного права, обладала статусом независимого суверенного государства. То есть в новой политической ситуации надо вернуться к прежнему положению: пусть Украина формально считается независимым государством, но по сути возвращается в дружную семью славянских народов. В этом Россия видела свою миссию.
В. С. Черномырдин на вечере по случаю встречи Нового 1994 года. г. Киев
[Архив Е. В. Белоглазова]
Категорически не так.
Очевидной была попытка украинской элиты попробовать воспользоваться полученной самостоятельностью, самостийностью. Посмотреть, что из этого могло бы получиться. Тем более что экономическая база, которая досталась Украине при распаде Союза, располагала. Там ведь были уникальные предприятия, работавшие на весь Советский Союз: Научно-производственный комплекс газотурбостроения «Зоря» – «Машпроект» (предприятие по производству газотурбинного оборудования), Акционерное общество «Украинские энергетические машины» (АТ «Турбоатом») – предприятие, специализирующееся на выпуске турбин и другого энергетического оборудования. Там производство двигателей машиностроения, там авиастроение, все основные порты, судостроение, там чернозем, огромный объем производства пшеницы, первое место в мире по производству подсолнечника (Украина – крупнейший экспортер подсолнечного масла), там в земле зарыта целая таблица Менделеева…
И тогда люди, которым все это досталось, которые все это делили, потом переделивали, когда постоянно у них происходила смена власти, бесконечная смена правительств, в какой-то момент решили этим шансом воспользоваться.
Насколько глубоко понимал ЧВС суть процессов, происходивших тогда на Украине? Понимал, наверное, лучше других.
В конце апреля 2010 года были подписаны Харьковские соглашения (о возможности продлить пребывание российского Черноморского флота в Севастополе на 25 лет). Узнав о соглашении – на тот момент ЧВС уже не был послом, – он сказал: «Я не могу в это поверить… Это невозможно, это совершенно не вписывается в мое понимание того, как они видят свое будущее. Они не вернутся назад. А то, что они подписали эти соглашения… Это же, по сути, шаг к выстраиванию союзнических отношений. Просто чудо, что они на это пошли! Что согласились на то, чтобы не вытолкнуть Россию и ее военно-морскую базу из Крыма и восстановить свой полный контроль над полуостровом».
Ведь если флот уходит, меняется практически все: уезжают моряки, их семьи, разрушается создаваемая десятилетиями инфраструктура, вспомогательные службы – это все уходит. Наличие флота там балансировало Крым. Оно не давало возможности осуществить эту экспансию. И ЧВС категорически отказывался поверить, что такое могло произойти: «Ведь они уже не с нами…»
Константин Грищенко, тогдашний министр иностранных дел Украины, в частной беседе с российским дипломатом тогда со всей откровенностью заявил: «Мы думали, что мы подпишем Харьков, и вы от нас отстанете!»
Харьков подписали только для того, чтобы взять паузу. Впоследствии и Минск подписали для того, чтобы взять паузу. Украинские власти тогда не готовы были идти на резкое обострение. И ЧВС это прекрасно все чувствовал.
Чувствовал, и что дальше?
Это «они уже не с нами» должно было бы стать отправной точкой для формирования новой системы отношений с Украиной. Но… ЧВС слушали, но не услышали (вариант, что он не делился своим мнением о ситуации на Украине, не давал полного расклада сил по ситуации, понятно, исключен). Но в тот момент возможности политтехнологических инструментов, экономического давления представлялись поистине безграничными. Казалось, надо было только приложить соответствующие усилия. То, что «они уже не с нами», стало сигналом не к корректировке политики по отношению к Украине, а к интенсификации усилий по «возвращению» соседа.
На Украине ЧВС оказался в сложнейшей ситуации, когда никакие усилия посла не могли переломить ход событий, повернуть движение политических процессов. Это движение было растянутым по времени, интенсивности, шло в рваном темпе, но его вектор был вполне определенный: в Европу. Они с самого начала хотели стать частью Европы. Все это затевалось только с одной целью.
Мощное влияние, которым он здесь обладал, убеждало его, что он делал здесь все возможное. Но что может сделать один человек? Ни его мощное влияние, ни самые изощренные политтехнологии не могли дать необходимый результат.
Резиденция посла. В часы отдыха и размышлений. 2005
[Архив Г. Б. Бычкова]
Указ Президента Российской Федерации «О награждении орденом “За заслуги перед Отечеством” I степени Черномырдина В. С.». 24 марта 2009
[АП РФ]
В одном из своих интервью с ЧВС журналист Александр Гамов задал ему вопрос:
«– У России нет никаких шансов переиграть Америку на Украине?
– Нет, мы не умеем это делать.
– Неужели не научились?
– А мы разве учимся? Мы же не учимся. У них работают, неудобно даже и говорить, более двух тысяч фондов. Везде. С газетами, с телевидением. Гранты дают. Они приглашают к себе, просто тащат на учебу, бесплатно».
Какие ресурсы мог противопоставить ЧВС такой системной и массированной работе? Углубление и расширение экономического сотрудничества по факту подвергались своеобразной трансформации, на которую ЧВС никак не мог повлиять. Огромный и мощный сосед представлялся зоной стремительного обогащения, которое обеспечивают российские чиновники и топ-менеджеры. Но респектабельность и легитимность приобретенного обеспечивает Запад. Хотелось делать бизнес с Россией, а чтобы принимали на Западе. Делать схематозы и серые схемы в одном месте, а пользоваться уважением в цивилизованном мире – мечтаемая модель существования, образа жизни на постсоветском пространстве. Изначальная точка напряжения между Россией и Украиной, расхождения элит, на которую стало стремительно накручиваться все остальное.
Люди, не понаслышке знающие ситуацию на Украине после распада СССР, глубоко погруженные в происходившие там процессы (которые поначалу не выплескивались наружу), хорошо разбирающиеся в политических реалиях той эпохи, убеждены, что ход истории было невозможно изменить.
Украина стала самостоятельным государством, и ее элита задалась законным вопросом – а куда теперь?
Здесь ситуация зеркально повторяет Средние века. Тогда Александр Невский за ярлыком на княжение поехал не на Запад, а в Орду, что обеспечивало его княжеству большую независимость. А они этот «ярлык на княжение» хотели получить у «императора Священной Римской империи». Они хотели, чтобы их имущественные приобретения и их статус были легитимированы Европой. Да, для них был важен «наместник хана» (посол Черномырдин) здесь, он
