Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

Когда в августе 1991 года Горбачев уехал в отпуск в Крым, туда же в соседний санаторий улетел и Шахназаров, оставив Батурина в своем кабинете на хозяйстве. Утром 19 августа, в день начала путча, тот пришел на работу, собрал наиболее важные документы по Ново-огаревскому процессу, вынес их в сумке из Кремля и отвез домой. Эту процедуру он повторил многократно, и никто ему в этом не препятствовал. Став в 1993 году помощником Ельцина, он занял бывший кабинет Шахназарова и нашел там остававшиеся документы по Ново-огаревскому процессу — папки с ними никого не заинтересовали. Так он стал владельцем уникального архива, который впоследствии передал государству, и издал в 2021 году книгу «Союз (не)возможный. Документированная хроника Ново-Огаревского (так в книге) процесса». Наряду с использованием этой книги я расспросил Батурина, с которым хорошо знаком, о некоторых деталях лично.

Общая хронология вкратце выглядит так. 24 декабря 1990 года IV Съезд народных депутатов СССР принял постановление «О сохранении Союза ССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик» и утвердил вопросы для референдума о сохранении СССР, назначив его дату — 17 марта 1991 года. В феврале представители республик собрались для обсуждения позиций по союзному договору в правительственном пансионате «Морозовка», куда съехались делегации 8 союзных и 18 автономных республик. Несмотря на противоречия между ними, удалось составить первоначальный проект договора, который был опубликован 9 марта.

17 марта был проведен референдум по вопросу, который был сформулирован Съездом народных депутатов СССР так: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Шесть республик — три прибалтийские, Армения, Грузия и Молдавия — отказались проводить голосование, но и там желающие могли подать голос на участках, организованных местными Советами и в военных частях. «Да» ответили 76,4 % проголосовавших, «нет» — 21,7 %. При всех оговорках о двусмысленности вопроса и процедуре голосования этот результат давал федеральному центру возможность настаивать на заключении союзного договора на федеративной основе.

Юрий Батурин в кабинете Горбачева (позднейшая фотография)

2010

[Личный архив Ю. Батурина]

Однако лидеры, в первую очередь РСФСР и УССР, склонялись к конфедерации. Так, Леонид Кравчук — председатель Верховного Совета УССР, а с декабря 1991 года президент Украины — предложил формулу: «Суверенитет Союза ССР ограничен пределами полномочий, делегированных ему государствами — участниками Союза». 11 октября (то есть уже после путча, о котором подробно в следующей главе) Верховный Совет Украины назначил на 1 декабря также собственный референдум о поддержке Акта о провозглашении независимости Украины, который был провозглашен Верховным Советом республики 24 августа. До подведения итогов этого референдума Украина отказывалась принимать формальное участие в Ново-огаревском процессе, который приобрел таким образом формулу «8 + 1»: Азербайджан, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, РСФСР, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан + Союз. Республики Средней Азии, наиболее зависимые от России, были заинтересованы в сохранении федерации, но теперь в сторону конфедерации склонялась позиция самой России. Уклончивость Украины давала Ельцину возможность тянуть время до декабря, поскольку без нее СССР в любом виде становился уже совершенно другим государственным образованием.

Бюллетень для голосования на референдуме

17 марта 1991

[Из открытых источников]

12 июня 1991 года Ельцин был избран президентом РСФСР, получив в первом туре 57,3 % голосов. 18 июня Верховный Совет РСФСР принял постановление о проекте союзного договора, в котором Россия соглашалась подписать его с очень существенными оговорками. Прежде всего РСФСР заявила о намерении подписать договор в составе единой делегации, то есть без прямого участия автономий в его подписании. Россия настаивала также на «распространении юрисдикции РСФСР на все предприятия, расположенные на ее территории, включая предприятия оборонной промышленности», на том, чтобы общесоюзный бюджет формировался из фиксированных взносов республик, а не при помощи налогообложения, а также на праве республик решать вопросы предоставления лицензий на экспортно-импортные операции, что ставило федеральный центр в финансовую зависимость прежде всего от РСФСР.

Горбачев и его команда вынуждены были уступать все больше и больше, защищая последнюю черту — двухканальное налогообложение граждан и производителей как в пользу республик, так и в пользу центра. В книге Батурина приводится расшифровка записей, которые он делал в Ново-Огареве в эти дни, свидетельствующие, что споры по вопросам, в которых лидеры республик, в общем, не всегда хорошо разбирались (и не обязаны были без помощников понимать), делали достижение договоренности крайне проблематичным даже чисто технически.

Тем не менее 29 июля она была достигнута: измотанные лидеры за полночь вышли к журналистам и сказали: Союз будет. Был одобрен даже раздельный примерный график подписания союзного договора: 20 августа — Россия и Казахстан, 3 сентября — Белоруссия и Узбекистан, 17 сентября — Азербайджан и Таджикистан, 1 октября — Туркмения и Киргизия. Впоследствии, как рассчитывали участники, к договору должна была присоединиться Украина, которой было бы уже некуда деться, а там и Армения, Грузия и Молдавия. Последней должна была подписать договор союзная делегация — «+ 1».

На мой вопрос, как же все-таки удалось договориться, Батурин только развел руками. Это было какое-то волшебство, в последний раз продемонстрированное Горбачевым, когда он вернулся в свою стихию переговоров в достаточно ограниченном круге участников. Пусть эта была бы скорее конфедерация, но он сумел поймать Ельцина на слове и повернуть дело так, что ни один из участников не решился при других возразить против сохранения Союза. Это создавало возможность после начала процедуры подписания вернуться к уточнению тех вопросов, которые оставались в документе недостаточно проясненными.

Поздно вечером на террасе в Ново-Огареве Горбачев, Ельцин и Назарбаев обсуждали будущие кандидатуры для союзного правительства, и Горбачев пообещал, что Павлова сменит Назарбаев, а Крючкову, Пуго и Язову в нем уже не будет места. Этот разговор, как установило следствие по делу ГКЧП (см. следующую главу), был подслушан КГБ и, вероятно, стал одним из триггеров попытки переворота 19 августа. Но, разумеется, тому были и более фундаментальные причины, чем борьба за теплые места.

На этом месте Ново-огаревский процесс был прерван попыткой переворота 19 августа, но после провала путча Горбачев попытается его возобновить, к чему мы также вернемся в главе 29.

Глава 28

«Если Васька с ними, их затея точно