Мириады языков: Почему мы говорим и думаем по-разному - Калеб Эверетт
Возможно, цветообозначения в некоторых языках стали более последовательно применяться на протяжении последних нескольких сотен лет, по мере того как увеличивалась потребность в постоянном и эффективном назывании цветов. Более яркие и теплые цвета становились все более распространенными в повседневной жизни человека, и такие цвета, часто наблюдаемые на переднем плане, стали превалировать в речи и мышлении. Это превалирование, по-видимому, создало коммуникативную полезность последовательного применения новых терминов типа «оранжевый» и «розовый» в отношении точных цветовых диапазонов. Согласно этой гипотезе, формирование цветовых терминов обусловлено их полезностью и частотностью в речи. Хотя эта гипотеза подкрепляется цветообозначениями в английском и в испанском, это, однако, родственные индоевропейские языки. Трудно установить причинно-следственную связь между языковыми и внеязыковыми параметрами типа индустриализации и роста применения красок, даже когда соответствующие факторы связаны явственными глобальными корреляциями. Этот пункт еще будет обсуждаться в главе 5, когда речь пойдет о данных, указывающих на то, что языки эволюционируют, приспосабливаясь к физической среде своих носителей. Однако многообещающе выглядит то, что гипотеза Гибсона и его коллег так хорошо подкрепляется использованным ими инновационным расчетом, который в конечном итоге опирался на исследования полевых лингвистов, вносивших много лет данные во «Всемирную базу цветообозначений».
Если ненадолго отвлечься от вопроса, почему системы цветообозначений в языках различаются, становится ясно, что они различаются весьма заметно. Даже если существуют определенные наблюдаемые закономерности, ограничивающие эту вариативность, сама вариативность реальна. Множество лингвистов, антропологов и психологов издавна бьются над вопросом, влияют ли различия в цветовой терминологии на то, как люди действительно думают о цветах, даже когда о них не говорят. Например, оказывает ли отсутствие обозначения того или иного цвета в данном языке какой-либо негативный эффект на способность носителя визуально отличать этот цвет от других? Многие исследователи пытались ответить на этот вопрос эмпирически. Работы таких исследователей показали, что кросс-лингвистические различия в цветовой терминологии действительно влияют на то, как люди концептуально различают и припоминают цвета, хотя масштабы этого эффекта все еще остаются спорными. Некоторые работы на эту тему демонстрируют, в частности, что люди лучше припоминают цветовые различия, если в их родном языке есть отдельные обозначения соответствующих цветов.
Одно из самых знаменитых исследований, подтверждающих различия в припоминании цветов между популяциями, было проведено свыше 20 лет назад. Опубликованное в Nature, это исследование описывает цветовую терминологию языка беринмо из Новой Гвинеи, а также некоторые эксперименты с носителями этого языка. В беринмо есть только пять базовых цветообозначений для описания цветовой шкалы Манселла, использованной в этой работе. В нем есть категория «зелубого», поскольку его носители используют одно и то же слово, nol, для обозначения большинства цветных фишек, которые носители английского называют green и blue. Однако у носителей беринмо есть также слово wor, используемое для обозначения желтого и ярко-зеленого. Иными словами, язык беринмо проводит различие, которое не проводится в английском, – между желтовато-зелеными тонами и другими видами зеленого, так как эти цвета именуются wor и nol соответственно. При этом беринмо не делает различия между зеленым и синим, очевидные в английском. Учитывая эти пункты, исследователи провели эксперимент, чтобы проверить, различаются ли носители двух языков в том, как они припоминают разные смежные цветные фишки. Метод был прост: испытуемым показывали цветную фишку, а затем, через 30 секунд, спрашивали, какую из двух фишек им показали. Носители английского, как правило, верно выбирали фишку, если два предложенных им на выбор цвета различались по английским названиям. Если они видели зеленую или голубую фишку, а затем через 30 секунд им предлагали выбор между двумя сходными фишками, их припоминание было точнее, когда им приходилось выбирать между двумя фишками с разных сторон границы синего/зеленого. Напротив, они были не столь точны, если предложенные на выбор фишки попадали по разные стороны границы между nol/wor. В припоминании цветных фишек носителями беринмо явно прослеживалась противоположная закономерность: они точнее выбирали верную фишку, если два варианта попадали по разные стороны границы между nol/wor, и менее точно, если они оказывались по разные стороны границы между blue/green. Это, по-видимому, отчетливый пример категориального восприятия – когнитивного феномена, упомянутого в начале этой главы. Категориальное восприятие имеет место, когда люди более четко различают стимулы, поскольку стимулы попадают в различные понятийные категории (например, категории, отражаемые в цветовых терминах), или когда различают стимулы хуже, поскольку они попадают в одну и ту же понятийную категорию. Существуют многочисленные примеры категориального восприятия, и многие из них никак не связаны с восприятием цвета. Вот еще один лингвистический пример: носители английского языка различают звуки l и r как либо l, либо r, даже когда им проигрывают искусственно сгенерированные звуки, равно похожие на l и на r. Дело в том, что в английском эти звуки попадают в разные категории и используются для различения значений слов, поэтому носители английского всю жизнь тренируются воспринимать подобные звуки категориальным, бинарным образом. Напротив, носители японского языка не различают звуки l и r подобным четким, бинарным образом, так как в их языке не существует отдельных категорий для этих звуков[70].
В случаях, подобных экспериментам по припоминанию цветов с беринмо, любопытно вот что: они предполагают, что родной язык значительно влияет на самые базовые категории, связанные со зрением. Крайне трудно доказать, что наблюдаемые кросс-популяционные различия в категориальном восприятии действительно вызваны языковыми различиями. В конце концов, беринмо ведут совсем иной, доиндустриальный образ жизни по сравнению с WEIRD-популяциями носителей английского. Как показывает исследование Гибсона и его коллег, опыт знакомства носителей беринмо с цветом может отличаться от нашего – как в детском, так и в зрелом возрасте. Скорее всего, подобные внеязыковые факторы помогают объяснить результаты, полученные на материале беринмо и других аборигенных популяций.
И все же языковые факторы выглядят наиболее вероятной причиной различий в разграничении цветов, которые наблюдаются в других культурах. Так, было продемонстрировано, что носители ряда языков, в которых определяются базовые цветообозначения для «синего» и «голубого», лучше различают оттенки по сторонам этого водораздела, чем носители английского. Сюда входят носители русского, корейского языков и некоторых диалектов испанского. Учитывая, что на всех этих языках говорят крупные, индустриализованные популяции, соответствующие языковые факторы объясняют различия в разграничении цветов лучше, чем, скажем, то, насколько часто представители соответствующих культур сталкиваются с соответствующими цветами. Что характерно, ныне исследования показали, что подобные различия в разграничении цветов между популяциями более заметно проявляются в экспериментальных заданиях, в которых цвета предъявляются в правом зрительном поле (например, когда цвет показывают справа от точки фиксации в центре экрана). Один из ключевых моментов здесь в том, что правое зрительное поле обрабатывается вначале левым полушарием коры головного мозга, в то время как левое зрительное поле сперва обрабатывается правым полушарием. Еще одна важная деталь состоит в том, что речь по большей части обрабатывается в левом полушарии. Например, соответствующие исследования показали, что, когда люди видят различия между цветами, пересекающими цветовые границы, скажем, зеленого/синего для носителей английского, они быстрее улавливают эти различия, чем когда им приходится отмечать различия между цветами, не пересекающими цветовые границы, скажем, синего/голубого для носителей английского. Что важно, более высокая скорость различения оттенков, пересекающих границы цветовых терминов, заметна только тогда, когда цвета предъявляются в правом зрительном
