Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген
Престол. Но вместе с тем мне показалось,
Что он слабохарактерный, легко
Становится добычей настроенья,
Робеет, неуверенный в себе…
От досточтимой яблони далеко
Упал он в этом смысле. Может быть,
Виной тому влияние дурное
Среды иль воспитание — как знать!
Во всяком случае, таилось нечто
В его душе, чего никто не мог
Ни уловить, ни разгадать. Когда он
Давал нам заверенья, у него
Один глазок прищурен был, и нервно
Подергивалась нижняя губа
Припухлая, и складки залегали
На подбородке, будто он глотал.
И это было маскою — сдается,
Он лицемерил…
И р о д и а д а.
О, да из такой
Отвратной скорлупы ничто другое
И не могло бы вылущиться, кроме
Горчащего ядра, а от него —
Оскомина!..
И р о д.
Не торопись, голубка!
С изъяном скорлупа, зато внутри
Сокровище… Он в гости нас позвал,
Не отпускал ни на минуту, словно
Судьба, неумолим, притом — судьба,
Которую могу назвать я Счастьем.
Он справа от себя нас посадил
За трапезой и здравицы усердно
За нас провозглашал, да так умно,
Красно, что, тронутый его словами,
Я душу изливал свою, в ответ.
И между наци с той поры, как только
Почтил я властелина, возложив
К подножью трона лавры, — протянулась,
Привязанности золотая нить,
Как мостик, по которому назавтра
Знакомство наше в дружбу перейдет,
А через день-другой, глядишь, и в братство…
Но, к сожаленью, слева от него
Сидел с самонадеянной ухмылкой,
А может, и злорадной, главный наш —
Племянник, сибаритствовавший…
И р о д и а д а.
Ирод
Агриппа?{103} Этот мерзкий приживал?
И р о д.
Еще почище! Раб, холуй…
И р о д и а д а.
И что же?..
И р о д.
Да ничего… Но правда такова:
Они друг с другом неразлучны, словно
Два пальца на одной руке. Всегда
Вдвоем, под стать влюбленным. Волочится
Агриппа за Калигулой, как шлейф.
А императору сие по вкусу,
Он тешит самолюбие свое
Угодничеством льстивого сатрапа…
И вместе предаются кутежам,
Утехам и, похоже, делят ложе…
И р о д и а д а.
Языческая извращенность, фу!..
Все это подозрительно, и очень!
И р о д.
Опять досужий домысел! Скакун
Тебя помчал в обгон событий. Полно,
На свой сучочек, горлинка, вернись!..
Когда мы наконец в садах Лукулла{104}
Остались с кесарем наедине —
Агриппа в это время увивался
За цесаревнами, — я изложил
Свою безотлагательную просьбу,
Происхожденьем нашим подкрепив
Прошение, и долгим пребываньем
У власти, и доказанной не раз
Неколебимой преданностью Риму,
Подвел устои всех заслуг, и он…
И р о д и а д а.
Не просто обещал тебе, а тут же
И даровал просимое?.. Нужны
Дела, а не пустые обещанья!
Уж сколько этих мыльных пузырей
Полопалось!.. Так как же? Ты и вправду
Теперь единовластный царь?
И р о д.
Прости,
Но ты нетерпелива, вроде смерти,
Однако смерть прелестная… Такой
Охотно покорюсь… Расположила
Калигулу ко мне весомость слов,
Что были мною сказаны. И руку
Он протянул мне, просветлев лицом…
Агриппа это издали заметил
И, словно выросши из-под земли,
В мгновенье ока кесареву руку
Он вырвал из моей, поцеловав…
И р о д и а д а.
Он ею завладел?.. Какая низость!
И все, что было в ней, теперь ему,
Разбойнику, досталось!
И р о д.
Нет, ручаюсь!
И р о д и а д а.
Отторгнув часть подвластных нам земель,
Сегодня он наместник Итуреи{105}.
А завтра?..
И р о д.
Что же?..
И р о д и а д а.
Иудейский царь
На троне в славном Иерусалиме…
О ужас!
И р о д.
Нет, остался он ни с чем!
Отличия и титулы на Тибре
Не сыплются, как сладость шелковиц,
Когда их потрясешь… Остался с носом
Агриппа, на посмешище всему
Честному миру!.. Так что знай: во-первых,
Мы нынче в выигрыше. Во-вторых,
Достойные возвыситься, мы в силах
Добиться возвышенья. Наконец,
Рим дорожит благополучьем нашим.
Ты помнишь, сколько приложил он сил,
Чтоб разрешить наш спор с царем Аретом?
И р о д и а д а.
Не выставляй позора напоказ!
И р о д.
Так неужели нас теперь он бросит
На произвол судьбы, чтоб наш сосед,
Почти союзник Рима, раздраженный
Надкушенной ковригой, проглотил
Нас целиком, прирезал наши земли…
У нас немало преимуществ, и,
Поверь, они укоренились прочно
В сознанье кесаря. Я убежден…
Сенат — иное дело…
И р о д и а д а.
Много ль значит
Могущества былого тень?
И р о д.
За ним
Решающее слово, дорогая!
Сенаторов, достойнейших мужей,
Я лично знаю издавна. К тому же
У них воспоминанья обо мне
Весьма благоприятные. Недаром
Они меня златым лучом зовут,
Лучом зари… А во главе сената —
Валерий Азиатикус{106}. И если
Не ошибаюсь, он правопреемник
Лукулла, не запятнанный ничем,
И неизменный друг наш непреклонный.
Он вместе с кесарем нам оказал
Широкое гостеприимство. Впрочем,
И времена меняются и мы —
Седая истина!..
И р о д и а д а.
Ага, в сенате
Решилось все не так — наоборот?!.
Я знаю этот Рим как воплощенье
Корыстолюбия. Грести — гребет,
Но ни вот столечко не даст задаром!
И р о д.
