Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

Рошкот недоуменно пожимает плечами.

(Трет виски.) Кажется, все мамины страхи передались и мне!

Рошкот снова пожимает плечами, вопросительно смотрит на Славку.

Да, да, знайте же, мама вас боялась. Я смеялась над нею, а теперь поняла: и впрямь было чего бояться…

Рошкот делает жест удивления.

Съезжаетесь, словно для какой-то взаимной мести. Будете цинично пересчитывать нанесенные жизнью раны, похваляться культяпками. Вышучивать друг друга… Говорить: какая там молодость… Ничего такого не было, а если и было, то сейчас это способно вызвать только улыбку… (В негодовании отходит к окну.)

В и л л и (все время, как зачарованный, смотрел на Славку). Отец… А ведь барышня права.

Р о ш к о т (пораженный). Дети, дети… да вы просто рехнулись! (С коротким, горьким смешком.) Черт меня подери! И это называется — по прошествии долгих лет вернуться в места своей молодости?!

С л а в к а (у окна). Если я взгляну теперь отсюда на реку, она, вероятно, уже не будет мне петь, навевать воспоминания, обещать… Она будет только насмехаться… (Высовывается из окна, вдруг слабо вскрикивает и отскакивает от него; задыхаясь.) Вы должны сию же минуту уйти… сейчас же, немедленно… папа возвращается…

Р о ш к о т (с облегчением). Слава богу! Наконец-то! Положение становилось прямо-таки… гм, гм… (Смеется.)

С л а в к а (с шумной нетерпеливостью). Нет, нет, нет, вы должны сию же минуту уйти.

Р о ш к о т (удобнее усаживается в кресле, хохочет). Вот еще!.. И посмеемся же мы с тобой, Гонзик!

С л а в к а (все более встревоженно). Что скажет мама! Как мне прогнать вас отсюда?

Рошкот только качает головой и продолжает смеяться.

(В отчаянии прибегает к последнему средству.) Поймите же… папа очень болен. Его совершенно нельзя волновать. Подумайте… он ничего не знает о вашей встрече. Даже это мы были вынуждены от него скрыть…

Р о ш к о т (перестает смеяться, испуганно). Что… что вы сказали? Болен?

С л а в к а. Да, да, очень болен. У него… психическое расстройство. И бог весть чем это может кончиться.

Р о ш к о т (упавшим голосом). Это, стало быть, и есть то страшное, о чем вы…

С л а в к а (перебивает). Да, именно это. Представляете, что будет, если он с вами встретится, узнает вас!

Р о ш к о т. Но как это случилось? Когда?

С л а в к а. Не спрашивайте, уходите. Я вам потом напишу. Обо всем напишу. Ступайте, ступайте… (Чуть ли не выталкивая их, приоткрывает дверь, прислушивается, испуганно закрывает опять.) Нет, нет, теперь уже нельзя. Вы можете встретиться на лестнице. Вам нужно… вы должны…

Р о ш к о т (в растерянности). Ради бога… как же мы теперь… милая барышня…

С л а в к а. Вы скажете… Нет, вы ничего не скажете. Вы будете молчать. И ни с места. Я сама все скажу…

Р о ш к о т. А… если он меня узнает?

С л а в к а. Пожмете плечами. Мол, долго ли обознаться. Мол, у вас совсем другая фамилия и вы не знакомы. Молчите, молчите, не двигайтесь… (Прикладывает к губам палец.)

Двери открываются, в них — Г л у б и н а, за его спиной — п а н и  Г л у б и н о в а; увидев двух неизвестных, они в удивлении застывают на пороге; ситуация была бы смешной и мучительной, но Славка тут же нашлась.

(Торопливо обоим Рошкотам.) Право, господа, это ошибка. Такой фамилии я не слыхала. Поспрашивайте у соседей. Авось…

Рошкоты косятся на вошедших и, чуть ли не подталкиваемые Славкой, направляются к открытой двери.

Г л у б и н а. Кого разыскивают господа?

Р о ш к о т (смотрит в сторону, поправляет вдруг показавшийся ему тесным воротничок, в замешательстве). Прошу прощения…

С л а в к а (тотчас же вмешивается). Ну что вы, пустяки, пустяки. Может, кто вам и подскажет… (Выпроваживает их за порог.)

Р о ш к о т ы, бормоча извинения, уходят. Славка закрывает за ними, на минуту останавливается, чтобы перевести дух; пани Глубинова вопросительно смотрит на нее, Глубина не спускает глаз с двери, словно силясь что-то припомнить.

Г л у б и н а (помолчав). Кого эти господа искали, Славка?

С л а в к а (мельком взглянув на него). Какого-то, какого-то… нет, уже не помню. Отродясь не слыхивала такой фамилии.

Г л у б и н а. Гм!

П а н и  Г л у б и н о в а. Да ведь на тебе, дочка, лица нет!

Г л у б и н а. По-моему, мама права.

С л а в к а. Я ужасно перепугалась…

П а н и  Г л у б и н о в а. Помилуй бог, чего? Говори же!

С л а в к а (немного растеряна). У этого… старшего… похоже, здесь не совсем… (Многозначительно показывает пальцем на лоб.)

П а н и  Г л у б и н о в а. Да ну? Быть не может!

С л а в к а (утвердительно кивает головой). Да, да… младший подавал мне из-за его спины знаки…

П а н и  Г л у б и н о в а. Всегда тебе говорю: запрись и никого из посторонних не впускай!.. Чего только не случается в наше время! (Снимает шляпу.)

Г л у б и н а (все еще как бы погруженный в воспоминания). Этот младший… мне кого-то…

С л а в к а (тараторит). Это… ну… его провожатый. За ним, верно, нужен глаз да глаз. Пожилой явно бродит по квартирам в поисках несуществующих жильцов, и молодому приходится следовать за ним по пятам. Я где-то читала про таких тихопомешанных…

Г л у б и н а. Нет, я хотел сказать… что этот младший…

С л а в к а (опять скороговоркой). Он мне даже представился…

Г л у б и н а (с неподдельным интересом). Как же он себя назвал?

С л а в к а. Постой, постой… (Словно припоминая.) Вспомнила: Зденек Влах!

Глубина разочарованно пожимает плечами и кладет на стол какой-то сверток.

Тебе не нравится, как его зовут?.. Ну, предоставим этих помешанных чудаков самим себе… и… (Подскакивает к Глубине и звонко целует его.) Вот!

П а н и  Г л у б и н о в а (с растроганной улыбкой). Ну и взбалмошная…

Г л у б и н а (качает головой). Не каждый день, Славка, ты расточаешь такие нежности…

С л а в к а (с шутливым пафосом). Это за то, что ты очень хороший отец и в воскресенье повезешь нас туда… где не может грусть напасть… где когда-то у Печарки утащила щука снасть…

Г л у б и н а (смеется, отрицательно машет рукой). Тогда… бери свой поцелуй назад. Я не могу его принять…

С л а в к а (изумлена). Как?

П а н и  Г л у б и н о в а (растерянно поглядывая на Глубину). У папы… по-моему… нынче нет особого желания…

Г л у б и н а. О-го-го, напротив, у твоего отца сегодня тысячи самых разнообразных желаний…

Славка несколько раз переводит удивленно-вопрошающий взгляд с отца на мать.

П а н и  Г л у б и н о в а (со скрытым упреком в адрес мужа). Меня, девочка, ни о чем не спрашивай, я ничего не знаю. Может, папа скажет тебе больше, чем мне…

Г л у б и н а. Ах, женщины, женщины, я ведь и сам ничегошеньки не знаю… (Смеется и машет руками, уходит в свою комнату.)

П а н и  Г л у б и н о в а (явно ошеломлена, поспешно Славке). Ах, девочка, если бы ты знала…

С л а в к а. Что, мама?

П а н и  Г л у б и н о в а (у нее даже голос осекается). Ведь он… он… он наверняка знает о встрече… и он уже что-то задумал…

С л а в к а. Ах, мамочка, а если бы ты знала…

П а н и  Г л у б и н о в а. Что,