Чесменское сражение. Граф Орлов против Хасан-бея - Владимир Виленович Шигин
Из всех пяти братьев младший, Федор, был и самый бесталанный. В нем не было житейской мудрости Ивана и академического ума Владимира, не было и здорового авантюризма Григория с Алексеем. Даже после восшествия на престол Екатерины II, когда все Орловы получили от щедрот ее в полной мере, Федора так и не смогли приставить к сколько-нибудь серьезному делу. Историки пишут об этом обтекаемо и невнятно: «Был беспрерывно в правительствующем сенате при текущих делах». И вот теперь Алексей, забрав младшего к себе в Италию, решил использовать его хотя бы своим доверенным курьером. Привез Федор с собой Спиридову конверт, печатями засургученный. Кинул его на стол перед адмиралом.
– Читай!
В бумаге гербовой черным по белому значилось, что с приходом в средиземноморские воды весь флот поступал под команду графа Алексея Орлова, отныне главнокомандующего «всей экспедицией на море и на сухопутном пути». В мгновение ока Спиридов лишился всего, чем жил, о чем мечтал, на что надеялся. Отныне он становился адмиралом без флота, начальником без подчиненных.
Солнце играло бликами на подволоке каюты. Спиридов сидел, уставившись в одну точку. Случилось то, чего он больше всего боялся, – его постыдно обманули.
Федька тем временем уже вихлялся по шканцам.
– Велено адмиралу вашему сдать немедля команду над флотом братцу моему! – сообщал он всем словоохотливо.
Офицеры отводили взгляды – противно!
А на следующий день Орлов еще одну бумаженцию вытащил. Прочитали ее Плещеев с Крузом и ахнули разом. Сколько жили оба на свете белом, ни разу такой ерундовины не слыхали. Велел в своей бумажке Алексей Орлов на страх неприятелю именовать впредь фрегат «Надежда благополучия» линейным кораблем, а все пинки и пакетботы, при эскадре находящиеся, – фрегатами, дабы турок устрашить и силы эскадры увеличить.
– Вот дела! – шептались в кают-компаниях. – Кабы еще и пинки в корабли линейные переделать, тогда бы турка окаянный, уж точно, в шальвары свои наложил!
Несмотря на смерть сына и официальное отстранение от должности, внешне Спиридов трудился как ни в чем не бывало. Ни разу ни словом, ни жестом не выдал адмирал своих чувств. По-прежнему оставался он предельно собранным и занятым с утра до глубокой ночи бесконечными эскадренными делами: осматривал с консулом Алексиано склады с продуктами, вел переговоры с британским губернатором и посланцами Мальтийского ордена, лично встречал все прибывавшие один за другим корабли и суда эскадры. Собрав вокруг себя греческих арматоров, адмирал выдал им патенты на право захвата судов неприятельских. Затем наставлял их тщательно:
– Задачу вашу вижу не в пленении шебек грузовых, а в выискивании вестей знатных о флоте агарянском. Чем больше выведаете, тем легче будет нам с ним управиться. Посему не лезьте на рожон, а вейтесь за басурманином, аки ласточки за коршуном!
– Что с врагами нашими заклятыми – берберийцами – делать? – поинтересовался Ламбро Качиони.
Спиридов ненадолго задумался, потом сказал:
– Разбойников африканских, ежели пакостей делать не станут, не трогать, а коль случится застать их в нападении на судно христианское, тогда бить без пощады!
Наполнив паруса свежим ветром, легкие фелюки устремились на поиски турецкого флота: Псаро – к берегам Мореи, Качиони – в Архипелаг, Яни Рейз и братья консула Паниотти – с Антоном Алексиано к Дарданеллам.
Адъютантом к себе адмирал назначил сорокалетнего греческого морехода Николая Кумани, которого раньше держал переводчиком в мичманском чине. Во всей отчаянной плеяде греческих корсаров Кумани выделялся особо. Еще десятилетним мальчишкой, убив турецкого карателя, бежал он с родного Крита. Плавал юнгой на купеческих судах, много лет служил матросом в английском флоте, храбро сражался с турками, а затем бежал в Россию, где и поступил на флот. Кумани в совершенстве владел семью языками, но был неграмотен. Память его была феноменальной и поражала современников. Такой адъютант был Спиридову совершенно необходим.
А впереди у Спиридова были иные неотложные заботы. Адмирал умел переступить через личное ради Отечества.
* * *
«Три иерарха» проскочил Бискай на редкость удачно, залив к тому времени уже штормил. Присоединив к себе по пути «Святой Иануарий», Грейг завернул в Гибралтар. На рейде британской крепости качались фрегаты английского командора Проби. Пригласив к себе Грейга, он за кружкой доброго грога выговаривал бригадиру:
– Экспедиция эта есть авантюра, и весьма прискорбно, что славные британские моряки участвуют в ней. Можешь поверить мне, Самюэль, что мы, англичане, еще пожалеем о нынешней нашей близорукости. Русским не место в Средиземноморье, лучше всего было бы их перетопить по дороге, но, думаю, за нас справятся турки. Флот у них весьма приличный, над его подготовкой хорошо потрудились французы, и не русским недоучкам с ним тягаться!
Грейг, попивая грог, больше помалкивал.
Тогда командор Проби перешел к самому главному:
– Самюэль, помнишь ли ты славного старшину Стефанса, с которым мы вместе глотали свинец при Бель-Илле? Стефанс весьма сожалеет, что не смог повидать тебя в Портсмуте, и кланяется тебе.
Лицо Грейга разом окаменело, лишь бился предательски под глазом нерв.
– Что же ты, не рад, старина? – засмеялся командор Френдрик Проби. – Нехорошо забывать старых друзей!
– Что ему от меня нужно? – наконец выдавил из себя Грейг.
– Стефанс, если помнишь, никогда не был зловредным малым. Он и сейчас просит тебя о немногом – всего лишь регулярного извещения о планах вашей эскадры, пересылать ничего на надо, джентльмены из секретной службы отыщут тебя сами. Ну а Родина тебя не забудет!
– Я не шпион, а моряк! – отрезал капитан «Трех иерархов», вставая.
Руки его дрожали от волнения. Чтобы не выдать себя, Грейг засунул их в карманы камзола.
– Ты же англичанин, Самюэль, опомнись! – встал рядом Проби.
Мгновение бывшие товарищи стояли друг против друга. Лицо в лицо, глаза в глаза.
– Нет, Френд, ты забыл, что я шотландец и родина моя не Лондон, всего лишь Инверкидзинг!
– Тебе не будет дороги назад, предатель!
– Что ж, я буду с честью служить России.
Уже уходя, Грейг обернулся.
– Прощай, Френд! Как жаль, что сегодня умер мой боевой товарищ!
В Гибралтаре «Иерархов» нагнала «Надежда благополучия», за ней следом «Соломбала» и «Венера». Пополнив припасы, бригадир нанес прощальный визит местному генерал-губернатору Бойдому, и русские корабли устремились в лазурные воды Средиземноморья.
Скоро в Порт-Магоне собралась почти вся эскадра. Невзирая на личные обиды, Спиридов денно и нощно обмысливал верный план поиска и уничтожения турецкой силы. Да не тут-то было. Алексей Орлов в очередном письме велел делить эскадру на отряды. Одному из них под началом адмирала велено было идти в греческий порт Виттуло, другому под брейд-вымпелом Грейга в Ливорно, чтобы там принять на борт самого главнокомандующего. Братца Федора Алексей Орлов оставил при Спиридове для
