Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс
В 1964 году Уитфилд получил американский патент № 3158457 на «Сверхчистую комнату». Впоследствии сверхчистоту официально закрепили стандартом ISO-14644, который устанавливает градации чистоты помещений [351]. Это раскрывает любопытную грань запыленности: она вовсе не линейна. Оказывается, пыль нужно измерять логарифмической шкалой – как землетрясения, звук или интенсивность света.
Комнатный воздух – это ISO-9 (если вы что-то жарите или сжигаете благовония, он становится еще грязнее, потому что наполняется углеродной сажей). Космические корабли собирают в чистых помещениях ISO-8 и ISO-7, которые чище обычных комнат в десять и сто раз соответственно. Инженеры и техники Лаборатории реактивного движения НАСА должны с головы до пят облачаться в защитные костюмы, чтобы не занести микробы. Строгие правила «планетарной защиты» направлены на то, чтобы ни в коем случае не загрязнить земными микробами космическое пространство. Для этого тщательно контролируется влажность, а поверхности регулярно проверяются на наличие нежелательных пассажиров [352].
Для более специализированных космических миссий требуется среда еще чище, чем обычно. Например, в ходе миссии Genesis (2001–2004) ученые стремились собрать образцы солнечного ветра – непрерывного потока заряженных частиц, который пронизывает всю Солнечную систему. В течение 850 дней коллекторы из золота, кремния, сапфира и углерода в форме алмаза подвергались воздействию солнечных лучей и улавливали атомы, которые теоретически могли раскрыть точный состав Солнца и происхождение нашей Солнечной системы. Миссия чуть не провалилась: когда капсула возвращалась на Землю после трехлетнего путешествия, у нее не раскрылся парашют. Она рухнула в отдаленной части штата Юта со скоростью 300 километров в час [353]. К счастью, ценный груз уцелел. Его проанализировали в лабораториях ISO-4 – они в 100 тыс. раз чище обычной комнаты. В этой среде абсолютно не бывает случайных частиц размером более 5 мкм, а содержание частиц 0,1 мкм – всего 10 тыс. на кубометр.
Но есть на планете места еще чище! Чистые помещения ISO-1 существуют, хоть и кажутся нереальными. Там всего 10 частичек 0,1 мкм на кубометр, а частиц крупнее вовсе нет. Через HEPA-фильтры не должен проникнуть даже коронавирус (0,05–0,14 мкм). По всей видимости, работа в этих странных, разреженных пространствах напоминает подготовку к выходу в открытый космос. Ученые обязательно принимают «воздушный душ» и тщательно одеваются, перед тем как войти в эти новые, нетронутые миры. Здесь всегда надо быть настороже, ведь в чистых помещениях ISO-1 создаются датчики для обнаружения жизни на Марсе. Всего лишь одна ошибка способна изменить межпланетную историю.
Сандийские национальные лаборатории финансировались государством, поэтому патентом могли бесплатно пользоваться производители и больницы. Благодаря этому технология быстро распространилась. Всего за несколько лет по всему миру построили чистые помещения с ламинарным потоком воздуха общей стоимостью в 50 млрд долларов. Это способствовало развитию различных областей – от производства полупроводников и космической науки до биотехнологий, нанотехнологий и здравоохранения. Пятинанометровые транзисторы в последних айфонах по размеру соответствуют всего десяти крупным атомам. Для их производства компании Taiwan Semiconductor Manufacturing потребовалось построить чистые помещения площадью свыше 160 тыс. квадратных метров [354]. То есть можно сказать, что размышления Уиллиса Уитфилда о пылинках-негодницах привели к появлению нынешнего технологического мира. Чистые помещения следует рассматривать как критически важную инфраструктуру современности.
«Люди – самое грязное из всего, что оказывается в чистом помещении», – говорит технический руководитель Лаборатории реактивного движения НАСА Виктор Мора [355]. Но еще грязнее порой оказываются замыслы. Выясняется, что основной причиной создания более совершенных чистых помещений было стремление создавать более совершенное ядерное оружие. Поскольку компоненты ядерного оружия, в частности детали механических переключателей, становились с годами все меньше, частицы пыли мешали инженерам добиваться необходимого качества изделий. Национальной лабораторией, где работал Уитфилд, управляла корпорация Sandia, а это филиал Lockheed Martin – крупнейшего в мире оборонного подрядчика. Сандийские лаборатории – лишь один островок ядерного архипелага военно-промышленных объектов на пустынном юго-западе США, к которому я еще вернусь в главе 6. Таким образом, от «промышленной гигиены» чистых помещений рукой подать до геополитических проблем границ и обороны, ядерного загрязнения и страха вторжения, то есть до гигиены и биополитики национального государства. Вместе с пылью поднимаются большие политические вопросы.
* * *
При стрессе или ощущении утраты контроля над собственной жизнью я испытываю компульсивную – и очень распространенную – потребность навести дома чистоту. И эта надежда, что с наведением порядка в пространстве установится порядок в мыслях, свойственна не только отдельным людям, но и целому обществу.
Возможно, вы уже знаете и ждали появления в этой книге знаменитого выражения антрополога Мэри Дуглас о том, что грязь – это материя не на своем месте. Важно понимать, что Мэри говорит здесь не только о материальном, но и о социальном порядке. «Я считаю, что некоторые загрязнения используются как аналогии для выражения общего взгляда на общественный порядок», – пишет она [356]. История беспокойства о пыли и домашней гигиене неизменно это доказывает.
И действия санитарных реформаторов в середине XIX века, и «домоводческая мания» в конце XIX – начале XX веков часто характеризовались классовой предвзятостью. Адриан Форти, почетный профессор истории архитектуры Университетского колледжа Лондона, связывает «фетиш гигиены» с «буржуазными страхами потерять социальный и политический авторитет». По его словам, «беспокойство по поводу загрязнения возникает, когда под угрозой оказываются внешние границы общества»[357]. Урбанизация и индустриализация привели к массовому перевороту в привычном общественном порядке, создав новый городской рабочий класс. Его представители принимали участие в протестах, маршах и забастовках (во Франции и Германии – в революциях), чтобы добиться справедливой зарплаты, улучшения условий труда и права голосовать. Гигиена стала разницей между «хорошими», «порядочными» бедняками и люмпен-сбродом. Те, кто следовал указаниям работников здравоохранения, могли рассчитывать на переселение, когда их трущобы сравнивали с землей для очистки города. Менее сговорчивых просто выгоняли. Наименее удачливые буквально пресмыкались на огромных свалках к югу от вокзала Кингс-Кросс, выживая на том, что выбрасывали остальные.
Представители среднего класса тоже наводили показную чистоту в доме, чтобы подчеркнуть свое превосходство над теми, кто выполнял «грязную работу» (при этом не всегда было понятно, кто именно относится к этой категории). В знаменитой «Книге по ведению домашнего хозяйства» 1861 года Изабелла Битон жалуется, что «домашняя прислуга больше не знает своего места; что появление дешевых шелка и хлопка
