Ворон Бури - Бен Кейн

Выражение лица короля снова стало хитрым.

— Хорошо. Рассказывай.

Арталах подошел ближе, чтобы послушать.

Наполовину смущенный, наполовину гордый, я слушал, как Векель рассказывал о моей находке трупа с раскроенным черепом на пляже и о том, как я взял меч с одобрения одного из воронов Одина.

— Ты сам это видел? — спросил Сигтрюгг. — Это не какая-то байка, приукрашенная с каждым пересказом, которую ты услышал из третьих или четвертых уст?

— Я все видел, господин, — сказал Векель благоговейным тоном. — Я видел, как ворон сел на тело. Вместо того чтобы клевать глаза, как можно было бы ожидать, он клюнул рукоять меча. Я видел, как Ворон Бури медленно, с почтением приблизился, слышал, как он говорил с вороном. Тот не улетел, нет, он спрыгнул на песок и наблюдал, так же близко, как мы сейчас к вам, пока он брал меч. Он еще и каркнул ему.

Арталах застыл в изумлении.

Сигтрюгг держал свой амулет в виде молота Тора.

— Что-нибудь еще?

— Кроме того, что священная птица Одина предложила меч Ворону Бури? — укоризненно сказал Векель.

Сигтрюгг рассмеялся.

— Удивительное зрелище. — Он обратился ко мне: — Говори.

— Я сначала увидел клинок, господин. Я уже собирался его взять, когда ворон сел на труп. — Я слышал бормотание, мог догадаться, что говорили воины короля: что они бы и близко не подошли. — Я сказал, что предложу себя Одину, если смогу получить меч.

— Вслух?

— Да, господин. Я говорил с вороном. Я дал клятву Одину.

Арталах снова ахнул.

Король медленно покачал головой.

— Я-Яйцехватом я тебя н-назвал, но В-Ворон Б-Бури — твое и-истинное имя.

И тут я понял, что Сигтрюгг не продаст меня Маэлу. Я также понял, по его вопросам, что если я когда-нибудь завладею мечом и король об этом узнает, он отнимет его у меня.

Когда я позже благодарил Векеля за то, что он вплел эту историю в разговор, я упомянул об этом.

Он поинтересовался, не предпочел бы я получить удар по затылку темной ночью и быть доставленным в Дун-на-Ски, прямо в руки Кормака.

На это был только один ответ.

И, как предупредил Векель, снисходительность Сигтрюгга продлится ровно столько, сколько ему будет выгодно. Если придет весть, что Маэл заплатит хорошее серебро за наши шкуры, король легко забудет, что он витки, а я — любимец Одина.

Это была отрезвляющая мысль.

Глава семнадцатая

Клуан-Мак-Нойс, на реке Шаннон

Рассвет был уже близко. Справа от меня, где небо встречалось с землей, я заметил розоватый оттенок. «Бримдир» шел вверх по течению, весла со слабым плеском поднимались и опускались. Мы тренировались этому накануне: Карли и Имр ходили взад-вперед, внимательно наблюдая, пока у всех не стало получаться достаточно тихо. Команда «Морского жеребца» Асгейра делала то же самое; два драккара ходили вверх и вниз по участку воды на приличном расстоянии от монастыря. Болотистая, безлюдная местность была достаточно далеко, чтобы какой-нибудь крестьянин, режущий торф, не побежал в Клуан-Мак-Нойс с предупреждением.

Мы вышли в полночь и гребли, пока на болотистом берегу не стали различимы строения. Их было невозможно не заметить, даже в полумраке. Местность была плоской, монастырь и окружающее его поселение раскинулись на большой площади.

Покой все еще царил, если не считать двух петухов, оспаривавших друг у друга первенство. По расчетам Имра и Асгейра, мы должны были высадиться как раз в тот момент, когда монахи собирались вставать на вторую службу дня. «Неважно, если они ошиблись», — пошутил ранее Ульф, — «потому что лысые девки не умеют драться». «Нападать на монастырь», — объяснила Торстейн, — «это как отбирать конфеты у ребенка. Они только и делают, что плачут».

Хотя монахи и были беззащитны, я решил надеть свою кольчугу. Я проигнорировал насмешки Кетиля, кивнув на Мохноборода, Торстейн, Хравна и Углекуса, которые сделали то же самое. Это заставило Кетиля замолчать. Взглянув через узкий проход между «Бримдиром» и «Морским жеребцом», я заметил, что воины Асгейра тоже были одеты лишь в туники и штаны. Некоторые даже не потрудились надеть шлемы.

— Не говори «хороший был денек», — прошептал Клегги за моей спиной.

— «Пока не сядет солнце!» — с усмешкой ответил я, вынимая весло из воды.

— Не говори «хороша жена», — тихо продолжил Клегги.

— «Пока не похоронишь!» — Услышали и другие и подхватили.

— Заткните пасти! — прошипел Имр.

Я подавил смех и получил удар по голове. Клегги пнули в спину.

— Тихо, все! — приказал Имр.

— Какая разница? — Кетиль приподнял задницу со своего сундука и издал громогласный пердеж. — Это вам, христолюбцы-монахи!

Имр свирепо посмотрел на него, но тихий приказ Карли «табань правым бортом, левый на воду» не дал ему сказать больше. Воины повиновались, «Бримдир» повернул к берегу, и мгновение спустя мягко остановился в камышах, потревожив возмущенного водяного пастушка. «Морской жеребец», маневрируя, с Асгейром, гордо стоящим на носу, тоже остановился.

Ульф первым перелез через борт, опускаясь в воду по пояс. Я передал ему его щит и широкий топор; он хищно улыбнулся и побрел к берегу. «Монахи не виноваты в смерти Хаварда, — подумал я, — но они все равно заплатят». Мохнобород и Торстейн шли по пятам за Ульфом; так же, как и Хравн, Углекус и Карли.

— Так и будешь стоять и смотреть? — тон Векеля был язвителен.

Без слова я схватился за борт и перемахнул вниз. Вода была холоднее, чем мне хотелось, дно — вязким и илистым. Я взял свой щит у ухмыляющегося Лало; два топора и мой сакс были за поясом.

— Оставайся на корабле, — сказал я Лало.

Векель усмехнулся, спрыгнув следом за мной.

— И не надейся.

И точно: Лало перелез через борт и, будучи ниже нас обоих, погрузился в реку по самую грудь.

— О-очень х-холодно, — сказал он, стуча зубами.

Мы двинулись к мелководью, окруженные со всех сторон нашими товарищами. На берегу я увидел, что у Лало тоже был сакс на поясе. Вид у Векеля был устрашающий: лицо выбелено, глаза густо обведены черным. «Даже без оружия, — подумал я, — монахи с воплями бросятся от него врассыпную».

К моему развлечению, там, где причалил «Морской жеребец», вода оказалась глубже. Первый воин, сошедший с корабля, скрылся под водой и вынырнул, отплевываясь. Ему пришлось плыть до берега. Я