Русский момент в мировой истории - Маршалл Тиллбрук По
Помимо финансовых тягот (возможно, возмещавшихся ростом торговли внутри Pax Mongolica[12]) и привнесения механизмов принудительно-административного регулирования, монголы вряд ли оказали какое-либо существенное влияние на Русь. Их культуры сильно отличались: Русь была славянской, а монголы принадлежали к народам алтайской группы. Столь же различались и их религии: Русь исповедовала христианство, а у монголов господствовал шаманизм. Да и образ жизни обоих народов тоже различался: славяне были земледельцами, а монголы – скотоводами-кочевниками. Их объединяла только имперская система. Поэтому нет ничего удивительного в том, что монгольский след в русской культуре можно найти лишь там, где речь идет об администрации, лошадях, деньгах, торговле и т. д. Монголы были своего рода землевладельцами-лендлордами, живущими вдали от своей собственности: пока вы аккуратно вносите квартплату, вас не трогают. И дань обычно поступала без перебоев благодаря хорошо налаженным службам маленького княжества Московского, к истории которого мы теперь обратимся.
3
От Руси к России
Историки склонны устанавливать связи, особенно хронологические. Фактически способ объяснения реальности, отличающий историю от других наук, есть способ хронологический: это произошло потому, что произошло. Вместе с тем необходимо признать, что часто историки слишком внимательно следят за ходом событий и потому обманываются, полагая, что из предыдущих событий вытекают последующие. Каждый начинающий историк получает закалку, дабы избежать заблуждения: «post hoc, ergo propter hoc»[13]. Но, кажется, что, описывая позднее русское Средневековье, чересчур дотошные ученые забывают об этом полезном предупреждении и стремятся выявить излюбленные ими связи.
* * *
В течение столетий русские историки и интеллигенты утверждали, что Московия[14] была наследницей Киевской Руси. Подобно большинству односторонне раздутых убеждений, такая предпосылка содержит элементы истины. Московские цари по крови, определенно, были Рюриковичами, потомками основателей Руси (между прочим, как и тысячи других князей). Более того, они с уверенностью заявляли, по крайней мере, во время пышных церемоний (коронаций и т. д.) или при решении острых политических вопросов, когда такая позиция могла оказаться полезной (например, при аннексии Левобережной Украины), что являются наследниками киевского престола. Но следует лишь взглянуть на карту Восточной Европы, проанализировать предполагаемую хронологию наследования от Киева к Москве и немного подумать о том, чем по сути своей является преемственность государственных образований, и тогда это убеждение развеется.
Киев находится на юге, в степи, на Днепре. Москва – далеко на севере, в лесах, на реке Москве. Это совершенно разные места. Конечно, столицы империй иногда меняют свое местоположение. Достаточно сказать, что Константин перенес столицу Римской империи в греческий город на Черном море. Но в русской истории невозможно отыскать параллели с эпохой Константина. Никто из киевских князей не перебирался в Москву, да и не намеревался этого делать. Москва находилась слишком далеко в смысле географическом и стояла слишком низко в смысле иерархическом, дабы надменные киевские князья могли вообще задуматься над тем, чтобы сделать ее своей столицей. Вследствие упадка Киева подобный переход произошел, но едва ли его можно назвать преемственным наследованием. Киев и Москва не только совершенно разные места – они существовали в совершенно иные эпохи. Расцвет Киева пришелся на XI в., когда Москва была увязающей в грязи крепостью на незначительной реке. Москва же достигла славы в XVI в., когда Киев прочно находился в руках Литвы. Дело в том, что на протяжении трех столетий – историки иногда именуют это время периодом раздробленности – никакого объединенного восточнославянского государства к востоку от Литвы не существовало – ни в Киеве, ни в Москве, ни где бы то ни было еще. Империи перемещаются в пространстве, мы это видим на примере Рима. Но они не путешествуют по времени, исчезая в один исторический период и вновь появляясь в другом (так бывает только в научной фантастике, там это в порядке вещей). Утверждать, что Москва стала наследницей Киева, всё равно, что полагать, будто Аахен в эпоху Карла Великого стал преемником Рима. Московским царям нравилось считать себя последними великими князьями киевскими точно так же, как франкам нравилось воображать себя римскими императорами. Обе эти точки зрения были весьма лестны для победителей, но совсем не отвечали (и не отвечают) исторической реальности.
Будет гораздо правильней предположить, что Москва стала наследницей Сарая, столицы отдельной части Монгольской империи – кипчакского ханства (или Золотой Орды, как оно именуется в российских источниках), располагавшегося в нижнем течении Волги. Кипчаки использовали русских князей в качестве проводников своей имперской политики. Они часто меняли фаворитов, переходя от одного князя к другому, и стравливали князей друг с другом, получая из всего этого неплохой доход. Оказалось, что московиты были их самыми преданными слугами. Орда постоянно поручала им сбор дани (благодаря чему московские князья разбогатели) и сделала их великими князьями (благодаря чему их власть тоже выросла). Читая московские летописи того периода, можно вынести впечатление, что монголы были безжалостными угнетателями, то и дело подвергавшими мученической смерти православных князей и стремившимися уничтожить православную церковь. Всё это неправда. Кипчаки покровительствовали московским князьям, по сути, заключив с ними взаимовыгодное соглашение: кипчаки признали верховную власть Москвы на Руси, за что последние обязались исправно поставлять дань. Монахи-летописцы, очевидно, не могли поощрять подобную двуличность, впрочем, как и позднейшие историки, умевшие читать между строк. Потому это обстоятельство в итоге оказалась полностью погребено под легендой «о татарском иге».
Любая сделка будет окончательной, только если ее соблюдение гарантирует третья сторона. В случае с отношениями между московитами и кипчаками условия сделки подвергались постоянному пересмотру, так как баланс сил между договаривавшимися сторонами менялся. Обычно переговоры были мирными, а обязательства менялись без особых треволнений. Однако иногда дипломатические цели достигались совершенно иными средствами. Так произошло в 1380 г. в битве на Куликовом поле и в 1480 г. при стоянии на реке Угре. Православные русские летописи и опирающаяся на них националистическая русская историография традиционно описывают эти конфликты как начало и конец процесса освобождения от ненавистного татарского ига. Такая интерпретация и вполне удовлетворительна (с русской точки зрения), и совершенно не отвечает истине (по нашему мнению). Кроме того, что нет никакой информации, свидетельствующей о постоянном стремлении Руси сбросить какое-либо татарское иго; это к тому же еще и не соответствовало московским интересам. Кипчаки покровительствовали московским
