Нефритовая лиса - Крис Велрайт

Она сделала шаг вперёд.

— Если твоя дочь будет работать, а сын — учиться, это не будет постыдно. Чжэнь мог бы преуспеть в этом деле. Возможно, ему бы доверили сбывать те самые важные специи.

Ицин спешила, ловила каждую идею, каждую возможность.

— Ну или он пошёл бы на военную службу. Военные везде получают хорошо. А торговлей занялась бы я.

Она говорила искренне, отчаянно, надеясь, что хоть один довод прозвучит разумно.

Отец всё ещё стоял молча, рука уже почти лежала на дверной ручке, но он не двигался. И вот в тишине прозвучал резкий, словно укус змеи, голос Фань.

— Чему должен учиться Чжэнь? — её голос был наполнен возмущением и страхом одновременно.

— Торговле специями? Военной службе?

Она шагнула ближе, и лицо её исказила злоба.

— А что дальше ты предложишь, Ицин? — зашипела наложница. — Чтобы я стала уличной торговкой, а ты — служанкой купца?

Отец резко обернулся, в голосе его прозвучала жёсткость:

— Зайдите внутрь.

Он посмотрел на обеих женщин.

— Ещё не хватало, чтобы люди увидели, как вы себя ведёте.

Они вошли внутрь каюты отца — просторной, сдержанно обставленной, но явно под стать главе семьи. На стенах — вешалки с картами, полки с переплетёнными в кожу свитками. В углу — небольшой алтарь предков, у которого мерцала почти догоревшая палочка благовоний. По центру — широкий стол из тёмного дерева, уставленный бумагами, счётами и чернильницей. Рядом стояло высокое кресло с резной спинкой, в котором обычно сидел сам господин Дзяо.

За столом уже сидел Чжэнь. Он держал в руке кисть, её кончик был обгрызен. Очевидно, он только что что-то записывал, но теперь внимательно наблюдал за вошедшими.

Когда его взгляд скользнул по лицу Ицин, она почувствовала, как у неё внутри сжалось. Он всё слышал.

Фань прошла внутрь первой, её лицо пылало возмущением. Она резко остановилась, уперев руки в бока.

— Хочешь ещё больше бед принести нашей семье? — выплюнула она в сторону Ицин. — Ты ничего не знаешь, а уже раздаёшь советы.

Её голос звенел, как медная сковорода на каменном полу.

— Неблагодарная девка. Мой сын учился не для того, чтобы торговать капустой, как деревенщина. А военное дело и торговля специями — это опасное ремесло. Чжэнь — единственный наследник. Он — всё, что у нас есть. Ты хочешь лишить нашу семью будущего?

Чжэнь молча продолжал грызть кисть, не вмешиваясь, но Ицин видела: в его глазах веселье и хитрый прищур. Он наслаждался тем, как Фань делает за него всю грязную работу.

Отец махнул рукой, как будто отгонял надоедливую муху.

— Не кричи на неё. Она ещё ребёнок, вот и сказала глупость. Лучше позови Тай Дзяо, — добавил он, сев на своё кресло. — Нам надо всё обсудить.

Фань сжала губы, но подчинилась.

А Ицин стояла на месте, не зная, что было обиднее —слова Фань или то, как отец отмахнулся от неё, словно от чрезмерно болтливого ребёнка.

* * *

Когда вся семья оказалась в сборе, отец сообщил, что многое из груза было безвозвратно утеряно. Для семьи, потерявшей всё, это было равносильно катастрофе. Это были их единственные сбережения, всё, что у них осталось. Средства на новую жизнь. Средства, чтобы как-то обустроиться в Тивии.

— Что теперь⁈

Наложница Фань стояла в углу, едва дыша, её губы дрожали, а руки сжались в кулаки. Её глаза метались от одного лица к другому, словно она искала хоть какие-то объяснения.

— Мало того, что нас выдворили из собственного дома, так теперь ещё и в нищете жить⁈ — её голос дрожал от возмущения и паники.

— Успокойся, Фань, — голос отца был уставшим, но он пытался сохранять хладнокровие. — Многое уцелело. В том числе и приданое Ицин.

Фань медленно повернулась к нему. В её глазах зажёгся гнев.

— Как⁈ Как же так! — её голос поднялся на октаву выше, она вцепилась пальцами в полы своего халата.

— Почему её вещи единственные не пострадали? Вещи всех других членов семьи хоть немного, но оказались повреждены! А её — нет!

Она оглянулась на Тай Дзяо, её глаза сузились.

— Странное совпадение, не правда ли?

Чжэнь усмехнулся, но в его голосе была насмешка, полная скрытого подтекста:

— Видимо, злобные духи, решившие потопить наш корабль, благосклонны к Ицин.

Он склонил голову набок, глядя на мать сестры с хитрым прищуром.

— Странно, что ты ничего не говоришь, Тай Дзяо. Ты ведь обычно так хорошо понимаешь, чего хотят духи.

Тай Дзяо молчала. Она сидела с прямой спиной, руки сложены на коленях, лицо было непроницаемым, словно высеченное из мрамора. Но Ицин видела, как дрогнула ее рука, лежавшая на животе.

— Мам? — негромко обратилась к ней Ицин.

Та не ответила. Лишь перевела на неё тяжёлый, осторожный взгляд, в котором читалось и настороженность, и напряжение, но ни капли защиты.

— Вот видите, — Фань не унималась.

Её голос стал резче, тон почти истеричным.

— Она молчит. Потому что знает. Потому что это всё не случайно!

— Ты хочешь обвинить меня в том, что море пощадило мои сундуки? — голос Ицин был тих, но в нём слышалась скрытое раздражение.

— Я хочу понять, почему из всех именно ты не потеряла ни одной безделушки! — выплюнула Фань. — У моего сына пропало оружие, у меня — ткани, у твоего отца — документы, а у тебя? Всё на месте! Как мило!

— Может, потому что моё приданое складывали лучше? — хмыкнула Ицин. — Потому что кто-то считал, что оно самое ценное?

Фань вскинула голову.

— Ты хочешь сказать, что это была не воля богов⁈ Или может… тех духов, с которыми ты в сговоре?

— Фань, хватит! — отец наконец повысил голос. — Это всего лишь шторм. Вы что, грязные крестьянки, чтобы верить в подобное? Чжэнь, хватит кормить их бурную фантазию своими глупыми шутками и сплетнями.

Но напряжение уже повисло в воздухе, густое и колючее. Чжэнь снова усмехнулся.

— Но согласись, отец. В этом что-то есть. Ицин — уцелевает в каждой беде. В каждой. Худо только тем, кто рядом с ней, но не ей самой.

Он посмотрел на неё так, будто видел в ней не сестру, а загадку, от которой