Нефритовая лиса - Крис Велрайт

Ицин внимательно следила за её движениями. Как же она была спокойна. Будто всё уже решено. Будто всё уже предначертано.

Фань отломила кусочек печенья, положила в рот, а затем, не спеша, начала жевать. Звук ломающейся корки эхом разнёсся по комнате. Она медленно пережёвывала кусочек, крошки летели с её губ.

Но хуже всего было не это. Хуже всего был её взгляд.

Ицин казалось, что наложница смотрит на нее, как на обречённую узницу. Как на предстоящее представление, которое она жаждала увидеть. Как на тень, что медленно угасала.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — раздался мягкий, почти ласковый голос наложницы Фань. Он прозвучал, как шёлк, прикоснувшийся к коже, но за этой мнимой мягкостью скрывалось что-то колючее, как игла, спрятанная в подушке.

Ицин встретилась с ней взглядом, молча, без страха, но и без уверенности.

— Вижу, что хочешь. Чего молчишь? — продолжила Фань и чуть склонила голову, будто изучала её как редкое насекомое. Она улыбнулась, но эта улыбка не тронула глаз.

— Я тоже устала, — нашлась, что ответить Ицин. — Скажу потом.

Фань рассмеялась. Звонко и нериятно.

— Это если будет это «потом», — медленно проговорила она, словно смакуя каждое слово.

— Думаю, твоя мать готовит тебя к роли второй жены, —усмехнулась Фань. — Знаешь, быть чьей-то тенью — это совсем непросто. Уж мне-то не знать.

Она отряхнула руки, когда в комнату вошла служанка с тазом и полотенцами. Та аккуратно поставила воду, обмакнула полотенце и подошла к наложнице. Фань протянула руки — не глядя, с видом уставшей царицы. Служанка бережно вытерла ей пальцы и ладони.

Фань потянулась к одному из бутыльков, стоявших на низком столике, открыла крышку и начала неспешно втирать в кожу рук масло. Аромат жасмина и лимонника наполнил воздух.

— На самом деле тебе невероятно повезло, — продолжила она. — Богатый торговец. Деньги. Положение. Только дура может упустить такую возможность.

Фань бросила на Ицин короткий взгляд.

— И я надеюсь, что ты не наделаешь глупостей сегодня ночью. Не вздумаешь сбежать… или устроить что-нибудь неприятное. Например, испортить мои вещи. В отличие от твоего целого приданого, мои — и без того сильно пострадали.

Ицин поразилась тому, что Фань всерьёз могла подумать, будто дочь наместника опустится до таких мелких, унизительных поступков.

Она медленно выпрямилась, сдерживая неприязнь.

— Я не похожа на тебя, — сказала Ицин сдержанно, но с достоинством. — Я не опущусь до таких вещей.

Фань медленно подняла бровь. В этом холодном, насмешливом движении Ицин неожиданно увидела черты Чжэня.

Усмехнувшись, Фань повернулась к ней чуть боком, и её лицо частично скрылось в тени.

— Ну… время покажет, — протянула она с ленцой. — До чего ты способна опуститься.

Глава десятая

Ицин проснулась от резких криков. Она не сразу поняла, что происходит. Будто ещё не до конца выбралась из кошмара, где что-то холодное и липкое тянулось к ней из темноты, хватало за руки, утаскивало в бездну, где даже тени исчезали в черноте.

Громкий стук в дверь выдернул её из полусна.

— Госпожа! Госпожа, откройте! — раздавался панический голос за дверью.

Служанка вскочила, спотыкаясь на ходу, и распахнула дверь. На пороге стоял слуга отца — перепуганный, с растрёпанными волосами, его дыхание было сбивчивым.

— Господин Дзяо приказал вам оставаться в комнате и не выходить! Заприте окна, закройте дверь!

— Что происходит? — не понимая, спросила Фань, потирая лицо.

— Нас грабят! — завопил слуга, а затем захлопнул за собой дверь и бросился дальше по коридору.

Грабят? Слово ударило в сознание, как раскат грома. Фань резко вскочила с постели.

— Грабят! — в её голосе зазвучала истерика.

Она намеревалась встать, но не удержалась и с грохотом рухнула на пол. Служанка торопливо бросилась к ней, но Фань оттолкнула её с проклятиями и ругательствами.

— Запри дверь, дура! Запри её покрепче!

Она осматривалась в панике, её руки беспорядочно хватались то за стол, то за стул.

— И окна! Почему ты такая медлительная⁈ Давай быстрее!

Крики не стихали. Теперь они доносились откуда-то снизу — со двора гостиницы. Где-то гремели переворачиваемые телеги. Глухие удары. Звон разбитой посуды. Звук схватки. Всё перемешивалось в хаосе.

Ицин подскочила к окну, перехватив руку служанки, которая пыталась его захлопнуть.

— Оставь!

Служанка нерешительно замерла, боясь ослушаться. Ицин распахнула ставни и выглянула наружу.

Тьма ночи была разорвана пламенем факелов. Во дворе бегали люди — одни с оружием, другие с тюками и сундуками. Крики, топот, металлический лязг.

Фань забилась в угол комнаты, схватив в охапку свою шкатулку, словно в ней заключена её последняя надежда. Она дрожала так, что даже звонко позвякивала крышка. Глаза её метались в панике, а губы не переставали безостановочно бормотать мольбы к богам и проклятие к грабителям.

— Закройте! Закройте это окно! — завопила она, почти захлёбываясь в истерике.

— Если сюда попадёт стрела, копьё… или, боги знают, что ещё… — её голос дрожал от ужаса. — Я прокляну тебя, Ицин! До последнего вздоха прокляну!

Снаружи раздался грохот — будто что-то тяжёлое скинули с лестницы. Служанка вскрикнула и вжалась в стену. Но Ицин не послушалась. Она продолжала стоять у окна, вглядываясь в темноту. Её сердце стучало где-то в горле, в ушах звенело. Ей было страшно — до омерзения, до холода в пальцах. Но было и другое: любопытство. Жгучее, почти детское. Ей хотелось понять, что происходит снаружи. Кто они — эти грабители? Почему никто их не остановил? Где охрана? Где отец?

Факелы освещали внутренний двор гостиницы. Люди бегали с оружием и сундуками, тени метались по стенам. Шум, крики, звон металла.

И тут — в воздухе просвистела стрела.

Она пронеслась так близко, что срезала воздух у её щеки, и, казалось, даже щёлкнула по прядям волос.

Ицин с криком отшатнулась, упала на пол, ударившись локтем. Деревянные доски обожгли кожу.

Фань взвизгнула и метнулась вглубь комнаты. Служанка с воплем юркнула под стол и замерла там, закрыв голову руками.

— Закрой! Закрой это проклятое окно! — визжала Фань, перебираясь к дальнему углу.

Но никто не спешил выполнить её приказ. Служанка дрожала под столом, не в силах вылезти.

Ицин с трудом перевела дыхание. Тело трясло, ладони были холодны и липки. Но она понимала: Фань права. Окно нужно было закрыть.

Она медленно подползла