За кулисами театра военных действий I - Виктор Владимирович Королев
— Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее…
— У нас до этой пятницы седьмого мая был неплохой улов, три судна за два дня. Четыре торпеды израсходовали. А тут снова дымы на горизонте. Сначала наш капитан подумал, что это идут несколько судов — сразу четыре трубы, диковинка же. Потом посмотрел по справочнику, кричит: «Это “Люси”!» Но скорость у лайнера в два раза больше нашей. Вся надежда была, что «Лузитания» повернёт к ирландскому берегу. И она вдруг повернула.
— Вы стреляли торпедой из подводного положения?
— Торпеду Швигер приказал установить на углубление три метра. Мы подошли на очень удобную позицию и выстрелили одной торпедой с близкого расстояния. Торпеда попала прямо в середину лайнера. Взрыв вырвал капитанский мостик, обломки взлетали выше труб. И тут же мы услышали второй взрыв, мощнее первого. Кэп решил всплыть. Я стоял рядом с ним в боевой рубке.
— То, что вы увидели, поразило вас?
— Да, это было жалкое, душераздирающее зрелище, просто кошмар. Корабль горел. Он быстро сваливался на правый борт, одновременно погружаясь носом. Похоже было, что он скоро перевернется. Шлюпки правого борта, полностью забитые людьми, падали в воду и опрокидывались. Шлюпки по левому борту не могли быть спущены из-за дифферента. Корабль завалился так сильно, что видны были днище и киль. Над морем стоял дикий рёв. Головы сотен людей качались в воде, а с верхней палубы сплошным потоком катились полураздетые люди. У киля они резко останавливались, перелезали через него и продолжали скользить, пока не сваливались в воду, поднимая брызги. Помню, я подумал тогда, что они могут пораниться, когда доедут до ракушек, которыми обросло дно ниже ватерлинии.
— Субмарина не подобрала никого из тонущих?
— Нет, это не в наших правилах. Какой-то потерпевший в спасательном жилете близко подплыл к нашей лодке. Увидев его, Швигер скомандовал в переговорную трубу: «Лодка, погружение!» Мужчина в жёлтом жилете заорал: «Я убью тебя, лодочник!». Он ещё что-то кричал, но капитан, повернувшись ко мне, сказал тихо: «Боже, покарай Англию!». Мы с ним спустились вниз.
— И это всё? Вы, похоже, расстроены?
— Да, расстроен. Я же не зверь какой-то немилосердный, не убийца безжалостный. Всё. Мне больше нечего рассказать вам. Уходите, пожалуйста. Не хочу ничего вспоминать. До свидания…
Автор (из-за кулис): Лайнер «Лузитания» затонул за 18 минут в восьми милях от ирландского берега. Из 1959 пассажиров и членов экипажа 1198 погибли. Большинство из них умерли от переохлаждения. Несколько часов люди пытались доплыть до берега, но удалось это лишь единицам.
Действие четвёртое
Британия: «Правь, владычица морей!»
«Вновь, в четвёртый раз на протяжении четырёх веков Англия организовала во главе Европы сопротивление военной тирании, и в четвёртый раз война закончилась тем, что малые государства Нидерландов, ради защиты которых Англия объявила войну, сохранили полную независимость…
Российская империя, бывшая нашим союзником, уступила место революционному правительству, которое отказалось от всяких притязаний на Константинополь и которое, в силу внутренне присущих ему пороков и неспособности, не было в состоянии скоро стать серьёзной военной угрозой для Индии… Войска Британии и Соединённых Штатов впервые сражались бок о бок, и тем самым история обоих великих народов, составляющих англосаксонский мир, стала единой.
Вслед за торжествами, — радостными и в то же время печальными, — которыми сотни миллионов людей отпраздновали осуществление своих задушевных желаний, наступило тяжелое пробуждение и разочарование…»
Уинстон Черчилль «Мировой кризис»
Картина 10-я
Шляпы капитана «Лузитании»
Действующие лица:
✓ Уильям Тёрнер (1856–1933) — капитан британского торгового флота.
✓ Альфред Гвинн Вандербильт-старший (1877–1915) — американский бизнесмен, член семьи Вандербильтов, одного из самых богатых семейств в Соединённых Штатах.
Место действия — трансатлантический лайнер «Лузитания».
Время действия — начало мая 1915 года.
Автор (из-за кулис): Отец Уильяма Тёрнера был знатным моряком, ходил капитаном из ливерпульской гавани по всему свету. И сына он брал в команду с десяти лет — юнгой. Так что Уильям чувствовал себя на вантах любого парусника, как у себя дома. И когда вырос, сам, как отец, стал капитаном. Только служил Уильям уже не на парусниках, а на больших железных кораблях, чаще пассажирских.
КАПИТАН покидает тонущий корабль последним. Это традиция и закон морской чести. Уильям Тёрнер всегда так поступал. За пятьдесят лет он пережил немало кораблей. Они порой терпели крушения, получали пробоины и уходили на дно. Пусть кому-то повезло пройти морскую службу без катастроф, а Уильям всегда стоял на капитанском мостике до последнего, пока ботинки не заливала вода. Раз пятнадцать он тонул.
Вот он поднимается по трапу — обветренный, как скалы, могучий, как шкаф, — моряк, много чего повидавший и уже успевший поседеть. Вряд ли вы осмелитесь такому сказать:
— Капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка — это ж флаг корабля!
Пассажиров Тёрнер недолюбливает, и в рейсе старательно избегает контактов с ними. За это пароходство не раз пыталось его уволить, но сами пассажиры и заступались: им, оказывается, его неуловимость нравилась. В любой момент кто угодно глянул вверх, а он там, на мостике, стоит — значит, всё хорошо.
Катастроф ему хватало и дома. Он был женат на море. Правда, в 1883 году его кузина Элис свела-таки Уильяма в церковь и даже родила ему двоих детей. Но в какой-то сумеречный день она вдруг заявила мужу, равнодушно глядя в его синие, как море, глаза:
— Я устала ждать тебя на берегу, еду в Лондон, я так больше не могу!
Короче, англичанка нагадила. Он как раз собирался аттестоваться на капитана дальнего плавания. В итоге — лицензию получил, жены лишился.
Повод был, и он пошёл в ближайший магазин. Купил себе новую шляпу. Он всегда так поступал: новый котелок либо тонул вместе с кораблём, либо напоминал ему о катастрофе. Новая шляпа — новый корабль, новая судьба. Постоянное место штатской шляпы-котелка — на полке в капитанской каюте. А на мостике он всегда стоял в полной форме: фуражка с белым верхом и дубовыми листьями на козырьке, тёмно-синий двубортный китель с четырьмя золотыми шевронами на рукаве.
Вот и сейчас коренастый
