Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

– Дев ведь заметил недавно, что вы суровая, – напомнил он.

На задней террасе трио из ситара, органа и таблы заиграло песню Канана Деви, любимого певца мамы. Мы вышли туда с бокалами и залюбовались мерцанием тысяч фонарей на газоне. Повсюду стояли круглые столы, накрытые белыми льняными скатертями и украшенные композициями из гардений.

– Я же сказала, что не собираюсь их продавать! – раздался откуда-то снизу женский голос.

Мы с доктором Мишрой опустили глаза и увидели Миру и Филипа. Она была в ярости, щеки ее пылали нездоровым огнем. Филип же спокойно дымил трубкой.

– Нам нужны деньги, broučku. Квартира обходится слишком дорого, – возразил он.

– И кто в этом виноват? Это не я покупаю дорогие наряды. – Она кивнула на его костюм-тройку. – У меня лет пять новой одежды не было.

– Так купи себе что-нибудь симпатичное, – ровно проговорил он.

– На что? Я пишу день и ночь, а ты лишь тратишь деньги. Я… – Она задохнулась.

– Мира, ты в порядке? – наконец занервничал он.

– Да. – Она сделала глубокий вдох. – Все нормально. Я придумаю, где раздобыть денег. Давай веселиться.

Они обошли лестницу и исчезли в дальней части гостиной, так и не заметив нас. Мы с доктором Мишрой переглянулись. Мне было неловко и даже стыдно, что мы подслушали такой личный разговор. Интересно, так же ли чувствовал себя доктор?

Музыка смолкла. Кто-то постучал по бокалу. Гости с террасы хлынули в гостиную, отправились туда и мы. В центре комнаты на помосте стояли Дев и пожилой джентльмен, так на него похожий, что я сразу узнала в нем его отца. Немолодая женщина – вероятно, мать Дева – стояла с другой стороны от него. Гости с террасы смешались с теми, кто был в гостиной.

– Друзья, спасибо, что пришли сегодня на важнейшее событие для нашей семьи. По крайней мере, астролог обещал, что оно таким станет. Если обманул, мы потребуем деньги назад. – Отец Дева помолчал, ожидая, когда утихнет смех. В одной руке он держал стакан. Другую положил сыну на плечо. – Мы очень гордимся этим окончившим Оксфорд молодым человеком. Вскоре он станет одним из ведущих индийских архитекторов. Такому мужчине и жена нужна под стать – умная, добрая, милосердная, поддерживающая. И красивая, конечно, это тоже не помешает, – рассмеялся он, и гости, в основном мужчины, а не женщины, к нему присоединились. – Вот почему для нас большая честь породниться с Кришна Каур и их умной, милосердной и очень красивой дочерью Гаятри, ведь мы знаем, что этот брак станет долгим и счастливым.

Музыка снова заиграла, вел теперь ситар. Гости расступились, пропуская мать и отца невесты, а также идущую за ними дочь, голова которой была прикрыта пурпурным паллу, расшитой жемчугом. Я украдкой посмотрела на Дева – тот стоял разинув рот. Ему не меньше, чем гостям, любопытно было взглянуть на женщину, на которой он женится. Все подались вперед, чтобы рассмотреть будущую миссис Сингх. Нас с доктором Мишрой толкнули и прижали друг к другу, и мне должно было бы стать неловко, но почему-то не стало. Мишра защитным жестом положил ладонь на мою обнаженную спину. И от этого прикосновения у меня приятно заныло между ног. Он, должно быть, почувствовал, как расслабилось мое тело, потому что обернулся ко мне. А я посмотрела на него. Сердце забилось быстрее. На мгновение показалось, что мы в гостиной одни и он сейчас потянется ко мне. А я ему позволю. Но в итоге он лишь откашлялся и отвел взгляд. И руку со спины убрал. Показалось или вид у него стал виноватый? Может быть, я спутала обычную галантность с интересом?

С усилием я перевела взгляд на помост, где отец невесты, одетый так же элегантно, как мужчины семейства Сингх, говорил, как они рады объединению семей. Наконец, он отошел в сторону, чтобы его дочь Гаятри оказалась рядом с Девом. Гости стали выворачивать шеи, чтобы лучше разглядеть пару. Молодая женщина медленно откинула паллу. Но вместо того чтобы кокетливо опустить глаза, вздернула подбородок и посмотрела жениху прямо в лицо. Сразу стало ясно, что она прирожденная гордячка. Ценит себя. Не боится бросить человеку вызов. И от мужа потребует относиться к себе как к равной. Жених и невеста улыбнулись друг другу. Со счастьем, облегчением или бравадой? Двое незнакомых людей отправлялись в путешествие, где им предстояло выяснить, каково это – быть вместе, в какой мере им суждено любить, а в какой – лгать друг другу.

Дев взял Гаятри за руку и повернулся к гостям, которые тут же зааплодировали. Теперь мне были видны ее черные изогнутые брови и большие подведенные глаза. Пухлые манящие губы, чувственное лицо. Помада у нее была пурпурная, в цвет сари, в ушах – тяжелые, усыпанные аметистами серьги, на шее – от самого подбородка до плеч – тугое ожерелье. Женщина носила тяжелые украшения с достоинством, видно, привыкла. Я дотронулась до своей голой шеи, понимая, что мне такая роскошь никогда не грозит. Хоть Гаятри Каур и стояла на возвышении, на гостей она все равно смотрела, вздернув подбородок. Потому ли, что такая поза казалась ей более внушительной? Или она просто считала себя лучше нас?

– Я думал, она моложе, – прошептал кто-то из гостей.

– Почему они так долго не выдавали ее замуж? – спросил джентльмен справа от меня. – Может, с ней что-то не так?

Толпа поредела, одни направились к столам с угощением и напитками, другие стали поздравлять родственников и приветствовать молодую пару.

Дама, стоявшая вперед меня, сказала:

– Слышала, что первый выбор невесты стал для Сингхов неудачным.

– А мне говорили, что Каурам надо было сначала выдать замуж старшую дочь, а потом уже искать партию для Гаятри, – возразил ее спутник. – Старшая пагал. Она в детстве упала с качелей.

Женщина поморщилась.

– Но все же с помощью солидного приданого им удалось пристроить ее в какую-то семью. Так что теперь пришла очередь Гаятри. Хотя, конечно, двадцать четыре года – это уже предел.

Двадцать четыре? Значит, Гаятри была всего на год старше меня. Если все думают, что она уже слишком стара для брака, что же тогда говорят обо мне? Тоже шепчутся за спиной?

Я встала возле доктора Мишры, чтобы поприветствовать родственников молодых. К нам подошла и Мира.

– Гаятри даже слишком красивая, правда? И очень властная!

Мира изобразила рани Джханси, яростную Махарани, которая осмелилась выступить против британцев в восстании 1857 года.

Щеки ее пылали, сразу видно было, как она возбуждена.

– Нужно спросить, что невеста Дева думает о скульптурах пещеры Аджанта. Они