За кулисами в Турине (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович

Кого на лажу не купить,

Умейте фраера любого

За жабры иль хомут схватить.

Шмель, полный бабок, закосить

И с ним во что бы то ни стало,

Устроив шухер, понт разбить,

Чтоб не скривить в петле хлебало.

Вот и ворота. Все каникулы все городские ворота стоят открытыми, потому что в Турине сейчас слишком много уважаемых гостей, которые и ночью не перестанут веселиться. Вот и тот дом, что на карте. Третий от ворот, над дверью вывеска. Солнце клонится к закату. Надо быстро-быстро вытащить Маринеллу, пробежать город насквозь до кареты и гнать, что есть духу в аббатство, пока совсем не стемнело.

— Здравствуй, красотка! Хорошо поешь, — поприветствовал Кармину мужик, справлявший малую нужду на угол здания.

— Здравствуй, уд срамной, делами велик, размером мал! — провозгласила Кармина.

— Балована ты, дура! — обиделся мужик и посмотрел вниз, — Просто холодно сегодня.

— У нас в Генуе когда капитан на носу стряхивает, удом об шпирон ударяет, и галера в волну ныряет.

— Да иди ты! — мужик стыдливо отвернулся.

Фредерик, Симон и Кармина зашли внутрь. Небольшой зал, у стен столы побольше, посередине поменьше. У одной стены камин, там догорает одинокое полено. Потолок каменными сводами. Лестница на второй этаж. Всего два человека за столиками. Конечно. Кто будет сидеть за столом, когда рядом можно поживиться на пожаре. Тем проще для разборок.

— Здорово, братва, — громко сказала Кармина, — Чтоб вам за лоха не подсесть!

Двое повернулись к ней. Из кухни вышел пучеглазый мужик в фартуке.

— Ты повар? — спросила Кармина, — Хрен ты собачий, а не повар. Где вся братва, в натуре? Где полная посадка, где вино морем, где бабло рекой? Где марухи на коленях, где фраера под ногами? Вот у нас в Генуе когда капитан заходит в кабак, кричит «шлюхи, встать», взлетают все бабы, даже кто и не шлюха, а честная давалка.

— Ты такая борзая, потому что бухая? — спросил повар, — Слышь, братан, скажи бабе своей, пусть базар фильтрует.

— Нет, я бухая, потому что борзая, — Кармина хлопнула его по плечу, — Маринелла здесь?

— Кто?

— Подружка моя, которую только что стибрили на площади.

— Кто из вас алхимик? — спросил один из гостей.

— Вы не из Генуи? — спросил второй одновременно с ним.

— Я, — ответил Симон.

— Да, — ответила Кармина.

— Ага, похож, — сказал первый спросивший, — Братва, мочи его!

На лестницу сверху выскочили два разбойника с большими ножами.

Двое разбойников, которым дон Убальдо поручил убить алхимика, честно пришли на площадь. Посмотрели на алхимика. Он у всех на виду и постоянно бегает. То к сцене, то на стену. Когда не бегает, то сидит рядом с… серьезным молодым человеком и двумя девушками. Одна из них к нему явно неравнодушна.

Догнать его и потыкать ножиком можно, но это выйдет настолько у всех на виду, что безнаказанно уйти никак не получится.

Поэтому они подумали-подумали и решили, что заберут девчонку. А когда алхимик за ней придет, тогда его и порешат. Если же он каким-то чудом заявится с группой поддержки, с братвой, с крышей, с демонами, то значит, он человек серьезный, и лучше отдать девчонку и сбежать. Разбойник, который готов умереть ради того, чтобы исполнить поставленную доном задачу, — большая редкость. Убивать-то они готовы, а вот умирать — не очень.

Фредерик и Симон выхватили мечи.

— Вот дерьмо! — отреагировал первый.

Второй тоже попятился.

Они рассчитывали, что «У Жабы» будет как обычно с десяток-другой блатных, но на стадии планирования не учли, что большинство этих рыл побежит поживиться на пожарах, а ближайший пожар вот прямо с крыльца видно.

Фредерик спокойно пошел на них, выставив меч перед собой, и разбойники попятились обратно на лестницу.

— Дай, подержу, — сказала Кармина.

Симон отдал ей свой мешок, тоже достал меч и пошел за Фредериком.

— Тяжелый, — сказала Кармина, — Что там у тебя?

— Остатки с фейерверка, — бросил через плечо Симон.

— Где девка? — пьяным голосом взвыла Кармина и ткнула пальцем в разбойников, — Выкупили, что не на лоха наехали?

— Вы кто такие? — спросил пучеглазый.

— Душегуб и плутовка, — Кармина плюхнула мешок на пол и усилила слова жестами.

— Под кем ходите, кого знаете?

— Ладри из Генуи. Знаем Лиса Маттео и Томазо Беккино. Хотели представиться вечерком, да вы сами пригласили.

— Алхимик с вами? — спросил один из разбойников на лестнице.

— А чо б не с нами. Вот этот седой хрен. Клеевое погоняло. С хрена вы стрелку забили? С хрена наехали по беспределу? На понт взять хотели? А с хрена сливаетесь? Девку нашу давайте, потом побазарим.

Фредерик уже заставил разбойников подняться до верха лестницы. Разбойники тихо перекинулись парой фраз.

— Девка ни нам, ни дону не нужна.

— Угу.

— С парочкой рамсов нет.

— Угу.

— Отпустим их, и этого алхимика замочим вдогонку.

— Угу.

В самом деле. Главное, что заставили алхимика прийти в Гадюшник, где его убивать не в пример сподручнее, чем среди бела дня на главной площади. Отдать девку, отпустить их всех, и, как будут уходить, кто-нибудь подбежит и ткнет его заточкой в спину. Или топором в затылок.

— Наверху ваша девка, — ответил старший, — Живопыр свой убери, щас приведу.

Фредерик остановился и опустил меч, но в ножны не убрал. Старший разбойник остался напротив него в таком же положении, а младший разбойник убежал, скрипнул дверью и очень быстро вернулся с Маринеллой.

— Базара нет! Всегда бы так, — сказала Кармина, — Смываемся, не поминайте лихом!

Сзади открылась дверь. Ввалились несколько человек с мешками.

— Гуляем, братва! — заорал первый, — Кому сапожки?

— Кому плащик? — подхватил второй, — Одеялко, простынка!

— Подушечка пуховая! — крикнула девушка.

— Братва, у нас гости, — ответил им старший разбойник с верха лестницы.

Фредерик и Симон обернулись. Положение крайне невыгодное. Внизу стоит Кармина с мешком. Если бы не перила, уже бы упала. Посередине узкой лестницы Симон и Фредерик. Выше их, между Фредериком и острым мечом старшего разбойника — Маринелла.

Сверху двое. Нет, скрипят двери. Уже троих видно, а сколько еще есть, пес его знает.

Снизу ввалились еще несколько. Теперь их уже с десяток.

— Ну чо, залетные, — сказал повар, — Побазарим по-нашенски?

— Ты ежей пугать не пробовал? — спросила Кармина, — Когда у нас в Генуе блатные наезжают на алхимика, он смотрит на звезды, щелкает пальцами, и вся малина сгорает нахрен к свиньям морским.

— А ты тут при чем?

Логичный вопрос, потому что девушка с мешком может и из Генуи, но совершенно не похожа на алхимика.

— Если я ща захерачу этот мешок в камин…

— Что будет?

— Веришь, нет, самой интересно.

Кармина прошла три шага, бросила мешок в камин и гордо повернулась к входу, уперев руки в бока.

— Падай, дура! — заорал Симон, — Ложись!

— А?

В камине громко хлопнуло. Мимо Кармины просвистела ракета «Рождественская звезда». Ракета задела ей плащ, но мокрое с зимней улицы сукно не загорелось. Вошедшие мародеры не успели отскочить, и ракета влетела в толпу.

Кармина с криком отскочила в сторону, врезалась в столик и повалилась на пол вместе с ним.

— Мама! Дьявол! Мадре де диос! — мародеры отмахивались от горящей ракеты голыми руками, отбрасывая ее друг к другу. На некоторых сразу занялись одежки, а пуховая подушка вспыхнула ярче ракеты.

Симон бросился вверх по лестнице, сгреб Маринеллу и вместе с ней рухнул на ступеньки под ноги разбойникам. Фредерик рванулся к Кармине.

Над головой Кармины в сторону лестницы просвистела вторая ракета. Врезалась в стену, отскочила и упала на пол, продолжая гореть. Из камина повалил густой вонючий дым и фонтаны искр. Это занялись мешочки селитры с сахаром.

Хлопнуло еще раз, и фонтан углей, искр и пылающей ваты выкатился в зал. Это запоздало сдетонировала ватная жаба.