За кулисами в Турине (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович

Огляделся. На сундуке лежал аккуратно сложенный теплый плащ. Не то. Из одного мешка торчала коричневая тряпка. Ага, рабочий балахон алхимика. Не очень чистый и местами подпаленный, но не в крови. И безразмерный, любому подойдет. Накинул балахон, подпоясался поясом, снятым с Пьетро.

Быстрым шагом дошел до ворот, поднялся на место привратника. Телеги пока не видно. Похромал на второй этаж. На лестнице столкнулся с седым пожилым монахом. Брат Микеле, надо полагать. Нашел в себе силы спуститься, полюбопытствовать, что происходит.

Ударил брата Микеле стилетом. Готов. Вернулся к кузне. Затащил в дверь тело Пьетро. Вытащил ящик с песком, присыпал кровь. Кажется, ржание за воротами.

Поспешил к воротам. Там уже кричит какой-то крестьянин.

— Чего орешь? У тебя та телега, которую алхимик ждет?

— У меня.

— Заводи. Не заезжай, а заводи, места мало.

Жерар открыл ворота, и возчик зашел, ведя под уздцы пару лошадей. Неплохая телега. Даже очень хорошая. Массивная, крепкая, под тяжелые грузы. И лошади под стать. Мускулистые, сытые.

— Кузня в том углу.

— А Пьетро? — спросил возчик.

— С утра десять раз в сортир бегал. Попросил меня помочь погрузить, а тебе передавал, чтобы ты его подождал и без него не вздумал ехать.

— Ну, грузи. А добавишь пару грошей, так я и помочь могу.

— Половину дуката Пьетро дал на погрузку, — Жерар достал монетки.

— Это хорошо. Пьетро строгий, но не жадный, — улыбнулся возчик, — Как поделим?

— Я ногу подвернул. Давай мне четверть, тебе три.

— А давай.

Наверное, золото не в каждом сундуке или мешке. Но нет времени проверять, в которых. Грузим все. Добрых три дюжины мест груза, в том числе, совсем неподьемные двойные мешки. Вот в них, наверное, самое ценное. Где-то явно посуда. Где-то подписано. «Стекло», «Книги».

— Уф! — возчик вытер пот со лба, — Где там Пьетро-то?

Жерар убил и его, так же, как всех остальных. Тело перевалил через задний борт телеги. Вытащил из кузни мертвого Пьетро. Этот намного тяжелее. Вынул из телеги крепкий не сильно тяжелый сундук, поставил рядом. Присел, положил покойника себе на спину. Встал, подтащил тело к телеге, поднялся на сундук и сбросил покойника в телегу. Вернул на место сундук. Накрыл оба трупа плащом Пьетро. Взял лошадей под уздцы и повел к воротам. С грузом идут намного тяжелее, но идут, не упираются. Закрыл ворота, сел на козлы и стегнул лошадей. Тянут? Отлично тянут! Должны и в гору вытянуть.

От Санта-Мария-ди-Карпиче до Сакра-ди-Сан-Мигеле есть короткая дорога, но она идет по горам, и пешеход или всадник там пройдет хорошо, а тяжелая пароконная телега местами может и не пройти. Для телег есть дорога по долине Валь-де-Суза длиной почти в дневной пеший переход, который заканчивается крутым подъемом из долины к аббатству. Посередине пути на дороге стоит аббатство Сан-Антонио-да-Ранверсо. До заката часа четыре. Можно успеть. И можно подгонять лошадей, не опасаясь, что встанут на второй половине пути. За ночь отдохнут.

В Сан-Антонио-да-Ранверсо отец Жерар встретил дожидавшегося его скромного паломника, который приехал на еще более скромном осле. Если бы не знал, что это дон Убальдо, так бы и мимо прошел. Поздоровались, но за один стол не сели. Отец Жерар сел с монахами, дон Убальдо — с паломниками. До темноты туда же подъехала епископская карета с дамой и семьей дона Убальдо.

10. Глава. 27 декабря. Та самая телега

Еще вчера днем, двадцать шестого декабря, на постоялый двор на северной окраине Турина въехали двое усталых всадников.

Ден Мальваузен, настоящий, в отличие от некоторых, дипломированный врач и порученец губернатора Прованса Рене де Виллара. И Терцо, просто Терцо без фамилии, перевозчик краденого из Генуи.

Мальваузен и Терцо преследовали Тодта. Точнее, Тодта преследовал Терцо. Тодт приехал в Монцу на телеге, не ней же и уехал. Эта добротная телега из лучшей генуэзской мастерской, запряженная сработавшейся парой здоровых лошадей раньше принадлежала брату Терцо, возчику по прозвищу Птичка. Птичка погиб, и Тодт сам сел за вожжи, чтобы доставить во французскую армию груз золота в монетах и слитках на общую сумму от шестидесяти до семидесяти тысяч дукатов.

Телега с лошадьми стоила хороших денег. По закону и по совести погибшему возчику наследует ближайший родственник, а не последний пассажир. Поэтому Терцо, когда узнал в Монце, что брат погиб, а Тодт на братовой телеге поехал в Новару, вознамерился догнать Тодта и забрать у него телегу. Швейцарцы сказали, что Тодт честнейший человек, бессеребреник и нестяжатель и непременно ее отдаст.

То есть, Мальваузен думал, что Терцо ищет телегу. Мальваузену было плевать и на телегу, и на Терцо. Когда многократно упомянутый ранее Андре де Ментон проиграл битву при Казальночето и погиб, Мальваузен решил, что раз у него нет возможности отбить золото, то он хотя бы проследит, кто куда это золото привезет и доложит мессиру де Виллару, а дальше слово за губернатором Прованса. Для того, чтобы зайти во вражеский лагерь в Монце, Мальваузен нанялся за пять дукатов переводчиком для Терцо, который плохо говорил по-французски и никак по-немецки.

Доехав до Монцы, он свою задачу выполнил и мог гордо доложить об этом сеньору. Мальваузен знал, что на рождественские каникулы сеньор посетит Турин. Теперь можно и расстаться с Терцо. Но Терцо пообещал и дальше оплачивать дорожные расходы, если новый приятель поможет ему найти телегу. Из Монцы Тодт отправился в Новару поговорить с земляками, убедить их взять аванс и не дезертировать, пока не подвезут остальные выплаты. В Новаре его не догнали, потому что старый священник произнес вдохновенную речь, переночевал и уехал с военным обозом в Турин. Без всяких задач, как частное лицо. Поклониться Плащанице. Командование пообещало не начинать военные действия, пока он не вернется.

Турин так Турин. Мальваузен и так туда собирался, а спешащий попутчик, который берет на себя все расходы, это редкая удача.

В Монцу из Пиццигеттоне выехали на рассвете 21 декабря. Днем 22 были там. Утром 23 выехали в Новару, и уже гнали не жалея коней. Днем 24 были в Новаре, узнали, что Тодт уехал в Турин и погнали за ним, не задерживаясь в Новаре на ночь. Рождественскую ночь встретили в Верчелли. Помолились, немного поспали и погнали дальше. Выспались в Вероленго и засветло доехали до Турина.

В Турине Мальваузен без особого труда узнал, что его светлость губернатор Прованса Рене де Виллар остановился у сводной сестры Луизы Савойской в замке Акайя. Туда он и отправился на доклад. Терцо же пошел с ним до дворца епископа, намереваясь узнать, где бы мог остановиться паломник к Плащанице, старый священник. Странствующие по богоугодным делам священники предпочитают по возможности останавливаться не на постоялых дворах, где шумно и дорого, а на церковных подворьях, в монастырях и аббатствах, где для своих может выйти и вовсе бесплатно.

Мальваузен сэкономил немало денег, когда притворился, что он просто странствующий врач, и нанялся переводчиком к Терцо. Не потратил ни гроша своих денег всю дорогу от Пиццегеттоне до Монцы и от Монцы до Турина.

В Турине можно бы было сдать Терцо мессиру Рене де Виллару. Но Мальваузен хотел найти того священника. По словам Терцо, этот Тодт был как дух войны. Однажды он поставил в строй весь обозный люд, выдал каждому по алебарде, и они общими усилиями удержали мост против кавалерии, потеряв всего двоих. В Парпанезе только Тодт на тяжело груженой телеге прорвался из грамотно организованной засады и ушел от погони.

Если Тодт и правда таков, как говорит Терцо, то может и не стоит рассчитывать на его показания. С другой стороны, как священник, он верен Господу, а не рыцарю-нанимателю. И может сказать много вроде бы неважного, но имеющего значение. Особенно, если допрос поведет духовное лицо.

Почему-то у Терцо не переводились деньги. Как будто де Круа успел ему щедро заплатить. Скорее всего, в середине пути возчики уперлись и потребовали аванс, а рыцарь расщедрился, потому что вез золота без счета.