За кулисами театра военных действий I - Виктор Владимирович Королев
Мартин Гилберт «Первая мировая война»
Картина 22-я
Завтра была война: первая жертва
Действующие лица:
✓ Жан Жорес (1859–1914) — видный деятель французского и международного социалистического движения, убеждённый пацифист, активный борец против милитаризма.
✓ Жорж Клемансо (1841–1929) — политический и государственный деятель, министр внутренних дел (март-октябрь 1906 г.), премьер-министр Франции (с октября 1906-го по июль 1909 г. и в 1917–1920 гг.).
✓ Рауль Вийен (1885–1936) — недоучившийся французский студент, экзальтированная личность с неадекватной психикой.
Автор (из-за кулис): Его голос в начале двадцатого века знала вся страна. Этот грузный бородатый мужчина был дипломированным профессором, много лет избирался депутатом парламента Французской республики, ездил по городам, выступал на многолюдных митингах. От этого «тучного человека с красным лицом нормандского крестьянина, с огромной шевелюрой, целым лесом волос на голове, любая новая аудитория ожидала густого ораторского баса». А он начинал говорить высоким, звенящим голосом — да так, что с первой фразы в зале устанавливалась молитвенная тишина. Жан Жорес был не просто лидером французских социалистов. Он был непревзойдённым оратором. И всю свою жизнь он положил на алтарь борьбы против войны.
НОВЫЕ знакомые, да и старые друзья тоже, нередко спрашивали его: «Кто ваш главный враг?» Видимо, они ожидали, что Жорес назовёт конкретное имя. Он, как всегда, честно и с неизменной страстью отвечал:
— Мой враг — это война. Она уже принесла много бед человечеству. И сегодня она снова на пороге. Прошли времена, когда из-за войны лишь вытаптывали посевы на поле битвы, когда война носила внешние черты грозной красоты, рыцарства и благородства. Теперь все, от мала до велика, почувствуют её. Миллионы будут противостоять друг другу на фронте. Они обрушат друг на друга невиданную мощь огня и железа. Представьте поля Шампани, где всё выжжено, сама земля изуродована, где страшный фейерверк взрывов ослепляет и оглушает солдат, где звон металла, грохот, пламя, дым, где стоны раненых и последние слова умирающих сливаются в картине ада! Людские потери будут исчисляться миллионами. Современная промышленность станет орудием войны и будет работать только на разрушение. Дальше — падение экономики, голод, эпидемии. Европу поразит такое страшное бедствие, что повергнутые в горе и ужас народы увидят, как на них надвигается Апокалипсис! Вот что такое будущая война!..
Однажды он приехал с лекцией в Лион. Это было 25 июля 1914 года. За полчаса до выступления Жорес прочитал переданную ему телеграмму: «Австро-Венгрия разорвала дипломатические отношения с Сербией». Он обмер, застыл в каком-то оцепенении. Сразу заболела голова, как это часто бывало с ним за последнее время. Очнулся уже на трибуне.
— Граждане! Никогда за последние сорок лет Европа не находилась в состоянии более угрожающем и более трагическом, чем сейчас, — так начал он свою речь. — В настоящий момент мы, быть может, находимся накануне того страшного дня, когда Европа окажется в огне, весь мир будет в огне…
И дальше он скажет то, что не раз повторял в своих выступлениях, о чём писал в своей газете «Юманите»:
— Пока соперничающие Германия и Англия открыто или тайно ставят друг другу палки в колеса во всех уголках земного шара, Соединённые Штаты Америки под шумок растут и начинают претендовать на мировое господство. Что это значит? Это значит, что если Англия и Германия сейчас передерутся и ослабят друг друга, то они назавтра окажутся лицом клицу с окрепшим могуществом США, которые, воспользовавшись их распрей в Европе, расширят свои рынки сбыта, опутают мир своими сетями…
В переполненном зале стоит гробовая тишина. Люди почувствовали глубокую тревогу, ужас перед надвигающейся войной, картину которой нарисовал перед ними лучший оратор французского парламента Жан Жорес. А он продолжает:
— Все европейские правительства сейчас повторяют: война будет преступлением и безумием! Но те же самые правительства, может, уже через несколько недель скажут миллионам людей: ваш долг — участвовать в войне. Да, участвовать в этом преступлении и в этом безумии! И если люди будут протестовать и попытаются разбить цепи этого безумия, их назовут предателями и злодеями, на них обрушат все кары!..
Он говорит об ответственности буржуазии всех стран за то, что смертельная угроза нависла над Европой. Он говорит и об ответственности французского правительства — не выбирая слов, прямо, резко. Зал чувствует, как сильно взволнован и потрясён оратор, даже голос его порой срывается на фальцет. Но профессор Жорес по-прежнему страстен, по-прежнему сверкают его голубые глаза, помогая жестикуляции его порывистых рук.
— Как бы то ни было, граждане, и я говорю это с отчаянием: в час, когда нам угрожают убийство и варварство, выход по-прежнему есть, — несётся с трибуны в зал. — У нас имеется лишь одна возможность сохранить мир и спасти цивилизацию. Единственный выход состоит в том, что пролетариат, рабочие всех стран должны сплотить все свои силы и объединить их в борьбе за мир…
Жан Жорес возвращался из Лиона в Париж совершенно обессиленный, опустошённый. В пустом купе молча смотрел на злополучную телеграмму, в кратком тексте которой ему виделись все ужасы надвигающейся войны. Он знал, что она расколет человечество на друзей и недругов, братья по крови станут кровными врагами. И кто теперь наш враг? Что ответить знакомым и друзьям?
Жорес никогда не боялся врагов. Даже тех, с кем его взгляды расходились, он уважал, предпочитая побеждать аргументами и иронией в парламентских дискуссиях. И никогда не мстил. Был, например, такой добрый приятель Жорж Клемансо. Тоже радикал с уклоном в социализм. Но честолюбив, агрессивен. Дорогу ему Жорес не переходил, наоборот, старался помочь.
Восемь лет назад адвокат Фердинанд Сарьен неожиданно для самого себя стал главой правительства и на радостях пригласил на лёгкий ужин узкий круг своих друзей. Как попал в этот круг журналист Клемансо, неизвестно. Естественно, разговор заходил и о будущих министерских портфелях. Когда подали десерт, Сарьен подвинул к новому гостю поднос:
