Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

Потом нашарила на груди очки, надела их и стала неторопливо изучать полотно.

– Хорошая работа. Композиция просто поразительна. Впрочем, сюжет тоже. Мы с мужем ездили в Индию в двадцать втором. Такая прекрасная и неизведанная страна! Нам доводилось встречаться с духовными людьми вроде тех, что изображены на картине. Они целыми днями молились за других.

Она сняла очки, и те повисли на цепочке. Потом дрожащими руками отдала мне картину.

– Индийцы такие приветливые люди. Приглашали нас, незнакомцев, к себе в дом и угощали. – Она хлебнула вина. – Мой муж рад был бы с вами познакомиться, мадемуазель. Он умер в прошлом году.

Ее губы задрожали, но мадам Рено сдержалась и не заплакала. Лишь снова хлебнула вина.

Я взяла ее за руку. Сухая как бумага кожа оказалась теплой. Она сжала мои пальцы. Каждый раз, когда я сталкивалась со смертью во время своей медицинской карьеры, дыра в сердце становилась глубже.

Мы закончили ужинать. Хозяйка стала собирать тарелки, но, когда я захотела ей помочь, возразила:

– Сидите-сидите. Не терплю в кухне посторонних.

Вернулась она с двумя чашками чего-то вроде заварного крема. Украшали каждый холмик три черничины. Выглядело все это очень аппетитно.

– Панна-котта, – объяснила мадам Рено. – Десерт из Италии. Что делать, у каждого свои недостатки, – добавила она, хихикнув.

Я попробовала крем. Сладость оказалась похожа на расмалаи, но легче и нежнее. И все же я не могла насладиться ею в полной мере. Слишком нервничала из-за того, что мои деньги таяли. Я отложила ложку.

– Мадам… прошу простить мою беспардонность… Сколько вы возьмете с меня за жилье? – Я вспыхнула до корней волос, понимая, что задаю вульгарный вопрос. Однако не спросить я не могла.

Мадам скривила губы в усмешке.

– Беспардонность и впрямь! Друзья Франсуазы – мои друзья. А друзей я не прошу платить за гостевые визиты, мадемуазель.

Я только сейчас поняла, что задержала дыхание.

Вечером, прежде чем выключить лампу возле кровати, я снова перечитала письмо доктора Стоддарда. Пыталась понять, прояснилось ли у меня в голове. С одной стороны, доктор был моим другом, который помогал мне за тысячу миль отсюда. С другой, он стал врагом, предателем, как мой отец. Как мне было совместить два эти образа? Может, доктор Стоддард хотел сказать, что причины отвратительного поступка отца более запутаны, чем мне казалось? Что я должна простить его, ведь ему бы хотелось, чтобы невеста его простила? Хотела бы я уложить все это в голове, но ничего не получалось. Спала я плохо. И видела темные сны.

* * *

– Жозефина? – мужчина почесал щеку. – Вы про Жозефину Бенуа? Она сегодня будет на Marché.

Жозефину я отправилась искать в Седьмой округ, где, по словам мадам Рено, располагались художественные галереи. Мы с ней вместе смотрели карты, Париж на ней напоминал очертаниями подводную лодку, отсеки которой, как объяснила мадам, назывались округа. Я прошла несколько улиц вдоль Сены и наконец увидела стеклянную дверь с табличкой «Жозефина Бенуа». Сквозь стеклянную витрину я разглядела две картины, которые могли принадлежать кисти Миры. Но дверь оказалась заперта.

Рядом находилась студия мсье Мало, мясистого мужчины в дорогом костюме. Весил он, наверное, около десяти стоунов. Я заметила у него все признаки перегруженного сердца: алые щеки, капли пота на лбу – несмотря на прохладную погоду. Из-под воротника рубашки сзади торчал плотный валик шеи. Так и подмывало напомнить, что я медсестра, и посоветовать ему есть меньше мяса и гулять после ужина.

– На каком Marché, мсье? – спросила я.

Он осмотрел меня с ног до головы. Я могла бы подумать, что он оценивает мое чувство стиля, как делали все парижанки при моем приближении, но инстинкт подсказал мне другое объяснение и заставил отшатнуться.

– Le Marché aux Puces, – не отрывая глаз от моей груди, он махнул рукой куда-то на север.

Мне не хотелось задерживаться у него в галерее дольше необходимого.

– Я легко найду ее там? Наверняка там сотни прилавков.

В путеводителе говорилось, что ярмарка очень большая.

Он посмотрел на меня более внимательно, словно увидел впервые.

– Вы ее родственница?

Я не поняла, о чем это он.

– Пардон?

– Вы кузина мисс Бенуа с Мартиники?

– Э-э, нет. Я из Индии.

Мсье наморщил лоб.

– Из Индии? Мисс Бенуа как-то выставляла художницу из Индии, верно?

Он, наверное, имел в виду Миру, но я не хотела говорить о ней ни с кем, кроме Жозефины, и сделала вид, что не расслышала.

Месье Мало набрал в рот воздуха, отчего его щеки стали похожи на воздушные шары, потом с шумом выпустил его.

– Marché большая. И с каждым днем все сильнее разрастается. Надо внимательно смотреть, что покупаешь. Встречаются всякие… – Он помахал рукой в воздухе.

И я догадалась, о чем он. Про бомбейские рынки говорили то же самое.

Зазвонил телефон. Мсье, все так же пожирая меня глазами, стал пятиться к столу.

– Спросите Луи Ле Грана. Он знает, где ее найти.

Закрывая за собой дверь, я услышала, как он сказал в трубку: «Allô».

* * *

До блошиного рынка можно было пешком дойти за час. Но, сэкономив на жилье, я решила ехать на метро. Рынок оказался чем-то похож на бомбейский Хутатма Чоук – лабиринт узких проходов с прилавками, предлагающими разнообразный товар. Правда, вместо пятен сока бетеля на стенах и аромата благовоний, семян фенхеля и честного трудового пота на французском блошином рынке пахло штукатуркой, застоявшимся табачным дымом, кожей и чем-то металлическим вроде латуни. Слева торговец предлагал подержанный фарфор. На прилавке справа стоял кованый стул, гораздо более изящный, чем стулья из тика в старых бомбейских домах. В других кабинках к импровизированным стенам, потолкам и колоннам были подвешены предметы домашнего обихода и картины в рамках. Попадались на глаза птичьи клетки, старинные книги, эмалированная посуда, тяжелая мебель из красного дерева (вспомнились панели на стенах в зале для приемов Сент-Джозефа). За полчаса я обошла столько рядов, что задумалась, не брожу ли кругами. Да как в этом лабиринте найти Жозефину?

Почти в каждой кабинке я спрашивала, где мне искать Луи Ле Грана. Одни пожимали плечами, другие вообще меня игнорировали. Я старалась не тревожить тех, что торговались с покупателями, но невольно прислушивалась и удивлялась, что тактику здесь используют ту же, что и в Бомбее. «Мадам не найдет ничего лучше этого кружева. Даже из Нидерландов умоляют прислать им такие изящные вещицы. У меня и в Китае есть покупатели, они бы вчетверо больше заплатили, но им сюда не добраться, в отличие от вас, мадам».

Наконец, джентльмен, с которым я