Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

А вокруг мир зеленый, радостный так напоминает им обоим любимого Кутжана, такого же веселого, жизнерадостного, беззаботного и здорового, как майский день. Таким он был год назад. И при воспоминании о нем сердца у обоих наполняются тоской, тяжестью и печалью.

Кодар разменял седьмой десяток, это крепко поседевший старик, могучий, громадный, настоящий великан, - но вся невероятная телесная сила его словно ушла в землю, убитая горем. В молодости это был славный батыр, искусно владевший тяжелым копьем - найзагер. За всю жизнь до этих дней печали никто никогда не мог сказать о нем что-нибудь предосудительное. Кто среди властителей сильнее, чей род многочисленнее и богаче, старшина справедлив или самодур - всем этим он никогда не интересовался. Жил своей семьей, в ладу с родной степью, довольствовался малым, пил свой айран. Не любил особенно выходить на люди, слушать разные степные сплетни, не вмешивался в мудреные разговоры. И потому не только среди чужих и дальних - но и среди единоплеменников и сородичей мало кто мог похвастаться, что хорошо знает Кодара. И сам он привечал только некоторых, немногих, родичей из Бокенши да из Борсак, в своем племени он был теперь уже из числа последних в роду.

Всего за полгода старого батыра свела на нет смерть единственного сына Кутжана. Человеку жить стало незачем - на что еще надеяться, к чему устремиться в этом опостылевшем мире? Опереться больше не на кого, выхода никакого нет -там, где правит смерть. Даже думать обо всем этом не было смысла.

Единственной душой, которая разделяла с ним неизмеримое безутешное горе, была невестка, сама тоже угасающая и от безысходной скорби постепенно теряющая разум. Ей стало все равно, что ожидает ее во тьме будущего. Обокраденная судьбою в любви, в женском счастье, она уже ничего другого не хотела. Тихое, незаметное для других людей ее великое, нежное, сладостное супружеское счастье после смерти Кут-жана отвергало всякие новые возможности; только лишь предположив, что на его месте может оказаться кто-нибудь другой, она приходила в ужас, и тогда ей казалось, что Кутжан умер еще раз. Несчастная от рождения, она была круглой сиротой. Кутжан увел ее из далекого края и привез домой в том году, когда он ездил к роду Сыбан в поисках родственников по материнской линии - нагаши. У Камки никакой родни на свете не было, и теперь никто ее не ожидал, некому было ее забрать обратно. Кроме этого дома, кроме мужа и его старого отца, заботам о которых она отдала всю себя, Камка не имела ничего родного в этом мире. Увидев искреннюю любовь и верность сироты, которая наконец-то нашла свой кров и свою семью, старый Кодар проникся к ней отцовской нежностью. Он полюбил ее не меньше своего сына Кутжана. Стал родным отцом для них обоих. Уверенный в истинности своих чувств, Кодар полагал, что эту свою отцовскую любовь к несчастной Камке он пронесет до самой смерти.

Прошло должное время, и однажды Жампеис, приемный жилец в их доме, вернулся с горных пастбищ. Встретившись там с другими пастухами, услышал от них что-то такое недостойное, что никак не мог, по своему простодушию, вразумительно и понятно пересказать Кодару. Но и одно только то, что Жампеис успел передать, вызвало в старом батыре такое возмущение, что он велел тому немедленно замолчать и ни слова не произносить более.

А слухи, доставленные с гор Жампеисом от людей, которым скучно и тоскливо живется на свете, были таковы. Отчего, мол, Кодар не покидает своего зимника, словно лис забился в нору? И другое: что делать в этом доме невестке Кодара после смерти мужа? Думает ли она устраивать свою жизнь?

Услышав это, старый Кодар почувствовал на душе холодок омерзения. Привкус ядовитой желчи был в этих сплетнях. Обычно такие разговоры заводят с целью перейти к открытому обсуждению насчет аменгера, нового мужа для вдовы, которого выбирает родня из близких членов семьи умершего. Не надо тратиться на калым, новый муж получает еще одну работницу в дом и становится наследником всего хозяйства родича-покойника. Таким образом, имущество не уходит за родовые пределы. И теперь будут подыскивать кого-нибудь, кто после смерти Кодара унаследует его скот и землю под пастбища.

Он догадывался, что сплетни распускают его же лицемерные родственники. Не могло обойтись без вмешательства не менее лицемерных старшин ближайших родов.

Кодар стал вовсе избегать людей, неохотно принимал их у себя. Хотя бы на год оставили ее в покое, думал он, хоть до годовых поминок сына не рвали бы его жену из родного дома. Но клевета черная, зловещая накрыла этот несчастный дом.

Увидев рассерженное лицо Кодара, старик Жампеис не осмелился рассказывать дальше. Но если бы даже и захотел, замкнутый, неповоротливый тяжелодум Жампеис не нашел бы нужных слов, чтобы передать те разговоры, которые идут про

Кодара. И успокаивая себя тем, что он все равно не сумел бы пересказать услышанное, старый бобыль не стал утруждать себя, он решил, что все суды-пересуды прекратятся сами по себе.

Но однажды в степи пастух встречной отары чуть не убил его, высказав чудовищное, гнусное предположение:

- Говорят, что Кодар спит со своей снохой. Что ты можешь сказать об этом?

Придя в неописуемый ужас, простодушный и кроткий старик впал в неистовство и закричал:

- Замолчи, неверный! Будь я проклят, если что-нибудь знаю об этом! А ты прекрати... прекрати, говорю, молоть языком что попало!

Однако пастух, встретившийся в степи, не был пустомелей, любителем разносить скверные новости. Увидев, как испугался и рассердился Жампеис, человек подумал: «Если бы этот бедняга знал что-нибудь, то не мог бы вести себя так. Скорее всего, он ничего не знает или не догадывается». Впоследствии этот пастух, по имени Айтимбет, порасспросил окрестных пастухов, таких же малоимущих скотом, как Кодар, как он сам, и пришел к выводу, что старик чист от наветов.

Однако, несмотря на эти утверждения бедных, мелких степняков, имелось некое недремлющее око, надзирающее за зловещей клеветой, был некто скрытый, упорно распространяющий ее вопреки народному мнению. С того дня как Айтимбет спрашивал у Жампеиса про старого Кодара и его сноху, подобные слухи, словно грязные волны, вновь и вновь возвращались к маленькому бедняцкому зимнику.

На днях несчастному отцу нанесли в самое сердце еще один кровавый удар. Родственник Кодара аткаминер Суюндик подослал к нему некоего человека по имени Бектен, безбородого, похожего на скопца, очень болтливого и неразборчивого в том, что можно и чего нельзя