Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

Расхвалив недавно мужественную красоту и статность Ба-заралы и воздавая должное его уму и лучшим свойствам души джигита, старый и многоопытный Кунанбай не предполагал, что, говоря все это при Нурганым, поступает весьма неосмотрительно и неразумно.

Уже давно Абай и Ербол находились в городе. Обычно Ку-нанбай и его сыновья, приезжая в город, останавливались в доме свата Тыныбека, и Такежан, прибывший намного раньше, уже находился там. Вместе с ним были Майбасар, атшабары. Абаю пришлось снять квартиру у знакомого бездетного купца по имени Карим.

В городе не принято было разъезжать верхом, и Абай, с детских лет привычный к городской жизни, быстро приспособился и сейчас: достали сани, впрягли в них серенького коня, на котором приехал Ербол, и вовсю раскатывали в санном возке по Семипалатинску. Дни стояли ясные, при ярком солнце мороз стоял изрядный. Снег на улицах был плотно укатан и звучно скрипел под санными полозьями.

Они поехали к известному в городе адвокату Андрееву, которого казахи назвали «Акбас Андреевич», Седоголовый Андреевич то бишь.

Абай взялся за дело защиты Балагаза грамотно, решив привлечь к нему адвоката. В городе было уже много приезжих тобыктинцев, в основном степняков Иргизбая и Жигитек. Таке-жан прибыл со своей свитой и очень старался показать всем, какой он теперь большой и важный начальник, какую большую власть заимел - беспощадно наказывать виновных. Он завалил уездное начальство и суд грудами бумаг, в которых доказывал вину тридцати жигитеков, внесенных в разбойный список.

До приезда Абая делами жигитеков пытался заниматься сын Божея, но ни он сам, ни его люди представления не имели о канцелярской волоките, о подаче бумаг и ходе документов. Степняки ничего не соображали в том, как же на самом деле выглядит положение обвиняемых в суде. Уже довольно долго пробыв в городе, они никаков успехов не добились. Но с приездом Абая дело повернуло на правильный путь.

Были поданы жалобы от семей Балагаза, Адильхана и других, без суда и следствия посаженных в тюрьму. Во все инстанции, куда были засланы обвинительные бумаги волостного старшины, направлены и заявления жигитеков.

Сам Такежан так же плохо, как и все степняки, знал законы и не разбирался в бумажных делах, но у него был хороший советчик, сват Тыныбек, перед которым были открыты двери всех канцелярий. И обвинение Такежана преодолевало ведомственные пороги намного быстрее, чем запоздалая защита жигитеков. Тогда Абай сам обратился к Тыныбеку, послав к нему человека с посланием: «Пусть Такежан - сын Кунанбая, а ведь я из того же корня. Наш новый управляющий впутался в дела, которые позорят не только его, но и его отца. Бай Тыныбек был всегда добрым другом нашего очага. Пусть он не поддерживает на этот раз Такежана, который сводит дело на ложный путь. Если Тыныбек на самом деле желает добра Такежану, пусть не помогает ему совершать неблаговидные поступки от имени нашего дома».

Абаю удалось привлечь внимание Тыныбека: тот сам пришел к Абаю, имел с ним многочасовую беседу и убедился, что младший брат прав. После этого он резко охладел к Такежану.

Теперь Абай сделал второй крупный шаг: решил привлечь к защите жигитеков крупного адвоката Андреева. Пусть возьмет на себя всю последовательность дела и собразует бумажные ходы.

Сани подъехали к одноэтажному красивому дому на высоком берегу Иртыша и остановились у ворот. Абай с Ерболом вошли во двор.

С Акбасом, Седоголовым, они встречались сегодня первый раз. Красивое лицо «Акбаса Андреевича» было еще моложавым, но вся голова и полбороды были побиты белейшей сединой. Он был высок, осанист, с крупной головою, с доброжелательным взглядом больших, ясных глаз.

В приемной адвоката сидел толмач, черноусый курносый джигит, весьма болтливый и суетливый городской казах. Он мог довольно бойко говорить по-русски, за что и держали его переводчиком при городском суде.

Первое, что бросилось в глаза Абаю, когда он вошел в комнату адвоката и поздоровался с толмачом, - это были многочисленные полки с книгами, стоявшие вдоль стен. О, никогда еще Абай не видел в одной комнате столько книг! Он даже предположить не мог, что такое количество самых разных и, наверное, очень ценных книг могло принадлежать одному человеку! В продолжение всего разговора с адвокатом Абай то и дело обращался взглядом к высоким и плотно заставленным, на все четыре стены, книжным полкам.

Абай положил на стол бумажный лист с жалобой. Переводчик устно довел до адвоката ее содержание, изложенное арабским письмом. Услышав, что жалоба исходит от Кунанбаева, Андреев вскинул удивленные глаза на Абая и спросил, отчего у него такая же фамилия, как у тобыктинского волостного старшины. Узнав, что они родные братья, адвокат еще больше удивился:

- Твой брат представляет обвинительные материалы, а ты приходишь за оправданием. Что все это значит?

Толмач перевел Абаю слова адвоката. Абай ответил:

- Да, мы с волостным родные братья. Но именно поэтому, находясь близко к делу, я знаю его другие стороны, тщательно скрываемые обвинителем. Я не могу молчать, когда вижу несправедливость и насилие над людьми. Я не начальник, и я не ходатай за вознаграждение. Ни я, ни мой друг Ербол, мы не состоим в родстве ни с Кауменом, ни с другими ответчиками. Мы приехали как беспристрастные свидетели со стороны. От своего имени жалобу подаем. Если начальство и царский суд хотят узнать истину, пусть спрашивают таких, как мы, посторонних. Мы просим, чтобы вы в точности изложили эти слова в нашей бумаге.

Адвокат внимательно, с большим интересом смотрел на Абая. Перед ним был молодой выходец из дикого племени тысячелетнего кочевого народа, который вдруг внятными словами заговорил об истине, справедливости, несправедливости!

Андреев был человеком образованным, с широкими взглядами и имел большой опыт жизни, но в степь к казахам он приехал недавно и народа этого еще не знал. В молодости он жил и получал образование в Петербурге, но за участие в некоторых вольнодумных кружках и обществах был выселен из столицы и в дальнейшем вынужден был скрываться от слежки. В далекой провинции он смог вернуться к своей адвокатской практике и зажил спокойно. До Казахии он пожил на верхней Волге, и на Урале, побывал и в Сибири. Сторонник просвещения, человек любознательный, он в последнее время начал собирать материалы о жизни и обычаях киргизов. Его влияние среди городского общества было велико,