Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов

- Дайте мне уйти, люди, не позорьте девушку! - стал увещевать их Базаралы. - Она же невеста вашего рода... Завтра же по всем джайлау будут трепать ее имя.

Однако Кошпесбай и остальные двое, находившиеся с Ма-насом, не отвечали пленнику. Кошпесбай был родным братом жениха Балбалы. Это был невероятной силы огромный детина, настоящий палван, слывущий батыром, не имеющим равных в бою на соилах. Его брат, Бесбесбай, жених, был столь же прославленный силач и устрашающих размеров верзила, подобный и самому Манасу, и Кошпесбаю.

Пока удалялись от аула, Манас - только он один - разговаривал с Базаралы, коротко отвечал угрозами. Но вот исчез из виду аул, и уже никто не разговаривал с ним. Проехав еще немного, все четверо переглянулись между собой - и разом набросились на пленника. Окружив Базаралы, в четыре руки взяли его в плети. Каждый джигит поводья своего коня намотал на одну руку, чтобы удерживать на месте всхрапывающих возбужденных животных.

Базаралы был избит до полусмерти.

В эту ночь забрали у него коня. Чтобы унизить его, сняли с него чапан, оставили в одной рубашке, иссеченного плетьми до крови.

Утром от Майбасара был прислан человек к Абаю, чтобы он немедленно пришел в юрту Айгыз. Там уже, кроме Майбасара, сидели Ербол, Айгыз и Нурганым. Базаралы был перед ними. По дороге Абай встретил Оспана и узнал от него об избиении База-ралы. В юрту вошел Абай уже встревоженным, неспокойным.

Лишь переглянувшись между собой, Абай и Базаралы поняли состояние друг друга. Говорить ничего не надо было. О причинах не стоило спрашивать: исполосованное лицо База-ралы отметало необходимость всякого выяснения причины, по которой был так унижен и обезображен его красивый, гордый, благородный друг.

Майбасар же испытывал иные чувства и настроен был по-другому. Не умея скрыть своего удовлетворения, даже весь воссияв лицом, он принялся подробно расспрашивать, смакуя, как били, сколько человек били, за что били. Базаралы был угрюм и подавлен, он тяжелыми глазами уставился на Майбасара и не хотел отвечать ему. Обозленный этим, Майбасар пошел на неприкрытое злопыхательство, высказывая глумливый намек, чтобы опорочить джигита в глазах всех присутствующих, особенно Нурганым, о которой дошли до него кое-какие слухи. Уставившись щелками заплывших глаз на Базаралы, растянув в ухмылке свои жирные губы, Майбассар язвительно молвил:

- Базым, а камча, видно, неплохо погуляла по твоей голове! И чего это торгайцы взъелись на тебя? Взбесились, что ли? Чего это Торгай7 налетел на тебя коршуном, вон, все лицо исклевал? И где они тебя подловили? Как осмелились только?

Сидевший молча Базаралы быстро поднял голову и с веселой злостью сверкнул глазами на Майбасара.

- Вот что я тебе скажу, Майеке! Ты сам превратил воробышка в коршуна! Сперва ты так разозлил торгая, что он хорошенько поклевал тебя в зад, а теперь, когда ты помог ему набраться наглости, он и на меня кинулся! Как же воробью не почувствовать себя коршуном, если ты давал ему свой зад поклевать? - сказав это, Базаралы оглушительно расхохотался, словно одним движением смахнул с себя все обиды и унижения, боль от побоев и душевных ран.

Закатились смехом и все присутствующие в юрте. Майбасар от неожиданности настолько растерялся, что потерял дар речи и сидел, озираясь, выпучив глаза и широко открыв рот. Резко отвернувшись от всех и уставясь в стену, буркнул под нос:

- Вот же, негодник, что вспомнил! - и снова резко повернулся, обращаясь к Базаралы: - Чтоб твоим языком казан горячий лизать, змея подколодная, сволочь! - сказал это, а потом и сам рассмеялся.

Абай тоже с облегчением рассмеялся. И заметил, повеселев:

- Нет, наш дорогой побитый Базеке! Тебя побить невозможно! Ты сам, кого хочешь, побьешь своим острым, как копье, языком!

Аул постарался скрыть от гостей, особенно от почтенного Биржана, происшествие с Базаралы. Абай распорядился, обратившись к Айгыз и Нурганым:

- Наденьте на Базеке камзол, чапан, на голову - тымак.

И тут же объявил, что дарует старшему другу коня с седлом.

Провожая Базаралы, Нурганым подала ему тымак и при этом сдержанно молвила, с некоторым скрытым умыслом в своих словах:

- А ведь можно было бы, наверное, и поберечь свое достоинство. Прямо-таки вы расстроили меня, Базеке!

В этот же день после обеда провожали Биржан-сала. Когда он уже собрался, его пригласила к себе Улжан.

Из своих рук потчевала его кумысом, дала благословение-бата и пожелала счастливого пути. Затем попросила принять от аула «тогыз», девять ценных подарков, которые тут же были принесены Айгыз и Нурганым. От себя Улжан подарила певцу тайтуяк - слиток серебра величиной с копытце жеребенка. Спутники Биржана, сопровождавшие его в поездке в Тобыкты, получили в дар бархату и шелку на одежду.

- Ты не обошел своим вниманием наш аул, дорогой гость, ты показал свое искусство и многому научил как старших, так и младших из нашего рода. За это тебе великая благодарность!

Куда бы далее ни лежал твой путь - счастья тебе и благополучия. Да вознесется твое искусство еще выше, да возрастает твоя слава в устах людей! Прими дары, преподносимые тебе нами, матерями и твоими старшими сестрами, прими их с миром в душе, с чистым сердцем и не суди нас.

- Да пошлет Бог, великая матерь, вам увидеть счастье своих сыновей и дочерей! Где бы я ни находился, всегда буду помнить о тех почестях и о том уважении, которых я удостоился в вашем ауле.

И Биржан-сэре почтительно пожал обеими руками руки Улжан и Айгыз.

Абай от себя подарил мастеру Биржану великолепного породистого скакуна из кунанбаевского табуна. Его спутникам он подарил по заводной лошади, а также еще и несколько крепких, упитанных обозных лошадей.

Гости отправились, каждый ведя в поводу еще по одному коню, с ними вместе поехали сам Абай, Айгерим и Ербол. Сэре Биржана очень настойчиво приглашали в гости Умитей и Амир, они же просили приехать вместе с певцом Абая и молодую женге Айгерим. Она постеснялась и