Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов
Абылгазы знал, чем можно задеть своих гордых и воинственных родичей. Лицо его закаменело уже не в шуточном гневе, и он продолжил:
- Я не совершил никакого преступного дела против бокенши, почему я должен перед ними унижаться? Чего мне бояться их? Если двое молодых и безумных решились на отчаянное дело, почему Бокенши решил порвать с нами, наплевать на старую дружбу, оскорбить наших общих аруахов и убивать нас? Если они решились на это, то где же их собственная честь? Бокенши хотят унизить и опозорить наше племя, считая нас слабыми, а себя сильными, так чего же еще нам ждать от них?
После этих слов Абылгазы жигитеки вышли из состояния нерешительности. К твердому однозначному решению, правда, аксакалы не пришли, но утвердилось общее мнение: угрозам бокенши не поддаваться. От признания всем родом своей вины перед родом Бокенши - решительно воздержаться. Если бокен-ши пойдут на то, чтобы разбираться мирным путем, через суд, то Жигитек будет согласен. На колени же падать не собирается. Пока надо следить за шагами Бокенши и действовать в зависимости от их поведения.
Базаралы присутствовал на этом собрании, но опять-таки промолчал и уехал с него, никак не высказавшись.
Разузнав все и разобравшись во всем, он поехал разыскивать брата Оралбая и новую свою невестку Керимбалу, которые все еще метались по округе в поисках прибежища.
К позднему вечеру друзья беглецов привезли их в маленький глухой аул, состоявший всего из четырех обветшалых серых юрт. Молодой хозяин одного из этих бедных очагов не побоялся приютить Оралбая и Керимбалу.
- Моя жизнь не дороже вашей, - сказал он. - Располагайтесь у меня.
И он заколол одного из считаных козлят своего маленького стада.
Базаралы нашел беглецов в этом ауле. Он не стал много разговаривать с Оралбаем, даже не захотел его выслушать. И только сказал, когда сразу же решил уехать:
- Хотя вас все и считают беспутными озорниками, но без защиты вы не останетесь. Пусть родичи сейчас осуждают тебя, но деваться им некуда. Простят. Не испугайтесь только сами, ни в чем не раскаивайтесь и не сдавайтесь. Что сделано, то сделано. Сам я никогда вас не выдам... Буду до конца на вашей стороне. А теперь я уеду, еще наведаюсь к вам.
Вернувшись в свой аул, Базаралы послал к Абаю гонца с посланием. Он обращался к другу за помощью: «Вмешайся, не отказывайся от них, будь их заступником. А если дело дойдет до суда, будь их судьей, скажи свое решающее слово!» Когда Абаю передавали это послание, рядом с ним были Ербол и Амир. Приглашая их к разговору, Абай молвил:
- Что мы ответим на это? - Абая особенно интересовало мнение Ербола. - Бокенши твои родичи, но и жигитеки тебе не чужие. Оралбай же и Керимбала твои сверстники и лучшие друзья. Что ты скажешь, Ербол?
Тот и сам пока не знал, на что решиться, и начал просто рассуждать вслух.
- Труднее всего нам придется с родственниками, которые вызовутся быть посредниками. Будет немало таких, которые не согласятся с тобой, Абай, если ты станешь на сторону Оралбая. Одни не захотят влезать в чужую беду, будут всячески хитрить и вилять, как лисы. Другие постараются раздуть пожар. Ведь все это - хороший повод для междоусобицы. Надо сделать все по-хорошему, чтобы вражда не разгорелась. Вот мой совет.
Абай благодарно посмотрел на друга: тот не поддался чувству родового самолюбия. В его словах Абай услышал мнение умного, зрелого человека. И он подумал: «Ты честен и справедлив. Быть тебе со временем одним из самых уважаемых людей в Бокенши».
Вмешался в разговор Амир. Задумашись над словами Ербола, Абай не услышал начала его горячих, взволнованных слов.
- .Нам будет стыдно, если отвернемся от Оралбая и Керим-балы. А насчет рода Каракесек, чего особенно беспокоиться? В худшем случае вернуть калым и добавить еще к нему скота, в возмещение за обиду! Неужели мы пожалеем хоть что-нибудь для Оралбая и Керимбалы? Надо помочь им выплатить за все! А сейчас - немедленно послать им коней под седло и для убоя. Вот что надо сделать!
- Ты правильно рассудил, - улыбнувшись на пылкую речь Амира, сказал Абай. - Сделать больше для них сегодня ты не сможешь. Но и на этом они сразу же почувствуют твою добрую поддержку! Лишь только постарайся все это сделать потихоньку, от своего лишь имени и особенно не предавай огласке свои действия.
Поговорив с друзьями, Абай отправился в дом Улжан, где собрались люди от всех родов-посредников. Майбасар и Жакип, представлявшие Иргизбай, сидели на почетном месте, рядом с ними сидел Такежан. Излишне выпитый кумыс бросился ему в голову, сидел он весь красный, возбужденный, невпопад похохатывал и говорил лишнее. От рода Топай присутствовал Базаралы, говорил мало. Также молчаливо и сдержанно вел себя Жиренше, старшина рода Котибак. Зато представитель рода Торгай заливался, трещал беспрерывно, словно и на самом деле воробей. Даданбай был возбужден и многословен не менее Такежана и Майбасара.
Абай сел и молча стал прислушиваться к разговору, стараясь разобраться в мнениях собравшихся. Оказалось, что четыре рода разошлись на две группы. Выслушав всех, Абай обратился к Майбасару и Жакипу, сидевшим бок о бок на торе.
- Сородичи, а с чем же роды-миротворцы отправили своих людей к противостоящим в распре?
- Еще никого не отправляли, - был ответ Жакипа.
Это задело Майбасара, и он высказался резче и откровеннее:
- С чего это мы должны отправлять к ним своих людей? Было бы другое дело, если эти жигитеки и бокенши и впрямь попросили бы примирить их! Но они мириться не хотят, а хотят, чтобы мы «признали правоту» - каждая сторона хочет, чтобы признали ее
