Путь Абая. Книга II - Мухтар Омарханович Ауэзов
Там, куда он упал, начался невероятный птичий гвалт, гомон, переполох, со свистом крыл разлетелись во все стороны, словно подброшенные взрывом, множество уток и гусей.
Охотники, не мешкая, во весь опор понеслись в ту сторону. Первым подоспел юный Шаке, за ним Абай и Оспан, - и увидели они бесподобную картину небывалого сражения!
Ястреб оказался между двух крупных гусей и сражался сразу с обоими - только пух и перья разлетались над местом сражения. Ястребу приходилось нелегко - гуси бились насмерть, спасая свою жизнь и свою семью, ястреб закогтил гусыню и, не сумев сразу поднять ее в воздух, ехал на ней, она же, беспорядочно колотя крыльями по воде и издавая страшный гогот, наворачивала по воде широкие круги. Здоровенный гусь летал над ними, на мгновение зависал на месте, загребая воздух широко распахнутыми крыльями, и старался достать ястреба своим тяжелым клювом. Словно гусь этот был сам ловчей птицей, вновь и вновь поднимался в воздух, делал круги и падал сверху на ястреба, сидевшего на спине его раненой, беспорядочно колотившей крыльями по воде, обреченной подруги.
То была битва за жизнь, короткая, жестокая, беспощадная, быстро меняющая направление и ход боя. В предзакатных лучах солнца перья гусей вспыхнули, как розоватое пламя, и ястреб, словно кусок синей стали, упал в полыхающий горн этого пламени. Смеясь и радуясь необыкновенному охотничьему зрелищу, Абай подогнал коня поближе и спрыгнул прямо на дно мелководья. Побежал по речной кромке, разбрызгивая воду. Ибо Шаке нуждался в подмоге, мечась из стороны в сторону и не представляя себе, каким образом можно дотянуться до гусей и помочь своему ястребу, ведущему с ними бой на воде и в воздухе. Наконец ястреб жестокими ударами кривого клюва добил гусыню, взлетел вверх и схватился с гусаком, который не отступил и продолжал сверху наседать на ястреба, нанося ему ощутимые удары. Ястреб на лету извернулся и правой лапой нанес удар по шее, затем с громким всплеском сбросил гуся в воду и, словно желая отомстить ему, опустился на него, перевернул красными лапами вверх и начал топтать, бить его, молотить клювом, словно джигит, выколачивающий пыль из своего тымака.
Рядом плавала, погрузив шею в воду, туша убитой гусыни.
Возбужденный, чуть ли не перепуганный, Шаке бегал по берегу взад и вперед с криком: «О, аруахи!» Но в следующий миг гусак, лежавший в воде под ястребом, вдруг вырвался из-под него и, весь встрепанный, с оборванными перьями, словно ощипанный наполовину, рванулся по воде в сторону, стараясь уйти на глубину. И тут молодой джигит кинулся в воду и, весь вытянувшись, достал-таки камчой гусака по его вытянутой шее.
Такого еще никто из троих не видел за все свои охоты. Не бывало такого, чтобы ловчая птица за один вылет добыла сразу двух крупных гусей! Но как заядлый охотник, полный всяких суеверий, Шаке не стал распространяться об этом и чрезмерно радоваться, чтобы не было «сглазу», и быстренько приторочил добытых гусей к седлам своих дядьев - агатаев. Он лишь отрезал у гуся, отданного Оспану, голову, - вскрыв череп, посыпал туда сахаром, и этим кормом попотчевал охотничьего ястреба.
Дав немного поостынуть возбужденному ястребу, Шаке вскочил на серую кобылку. Охота продолжилась. Недавно всполошенные птицы отлетели недалеко. Труся небыстрой рысью вдоль реки, охотники вскоре увидели на открытой воде стаю крупных уток. Пришпорив лошадь, Шаке понесся в их сторону, одновременно откидываясь на спину и далеко назад занося руку, на которой сидел ястреб. И когда утки шумно взлетели, всей стаей разом, охотник распрямился, как лук, и пустил ястреба с близкого расстояния на дичь. В броске ястреб не сразу раскрыл крылья, пролетел вперед, плотно прижав их к телу, и лишь секунду спустя взмахнул ими и как молния устремился вперед.
Абай так и ахнул от восхищения.
- Прекрасный бросок, мастерская рука! - восторженно вскричал он мальчишеским голосом.
Пустив птицу, Шаке рукояткой сложенной камчи стал бить по барабанчику, привязанному к седлу. Напуганные шумом скачущих лошадей, утки поднялись на крыло и низко полетели над водой, а частый грохот охотничьего барабана заставил их взмыть вверх, в заревое небо. И в это время ястреб стремительно нагнал их и атаковал снизу. Словно молния он ударил по синегрудому селезню, который, чуя смерть, пытался уйти от нее и взмыл над всей утиной стаей, опережая всех. Но удар ястреба был страшен, искусен и неотвратим: он перевернулся в полете вверх ногами, шумно сшибся с добычей и закогтил селезня за его зоб. В следующий миг, пролетая трепещущим комом, две птицы словно поменялись в воздухе местами, и уже серый ястреб оказался сверху синегрудого желтоногого селезня. Плавный полет спаренных насмерть птиц замедлился. Держа убитую утку вверх ногами, ухватив ее лапами за зоб, ястреб тяжело летел по пологой наклонной в сторону берега, неотвратимо снижаясь. Подлетев к лужайке с ровной зеленой травой, ловчая птица с добычею села на нее - прямо на пути приближавшихся всадников.
Бесподобный охотничий бой птиц безумно захватил Абая, он скакал, с развевающимися полами чапана, выкрикивая что-то невразумительное и восторженное. Последний убой дичи в воздухе, на резком подлете снизу, особенно восхитил Абая, по красоте и безупречности исполнения он нашел его более захватывающим, чем даже добычу двух гусей за один вылет ястреба. И Абай долго не мог успокоиться, обсуждая достоинства увиденных охот:
- Что за ястреб! Бесподобная птица! Что за выучка! Уа! Одно удовольствие смотреть на это! - без конца расхваливал он ловчего ястреба. - Ну а тебя, карагым, я и не знаю, как расхвалить! - обратился он к Шаке. - Не думал я, что ты такой великий мастер! Пусть все охотники учатся у тебя! Ты теперь настоящий джигит и кусбеги10!
Оспан всю охоту провел молча, не зажигаясь азартом, что было для него необычным. Лишь в последней скачке - к севшему на траву ястребу - приотставший Оспан,
