Леди Ладлоу - Элизабет Гаскелл
Капитан Джеймс так и не смог заменить мне мистера Хорнера, хотя мы не обменялись и дюжиной слов вплоть до самой его смерти. А мисс Галиндо! Я помню, словно это было только вчера, то время, когда нас связывало всего лишь ее необычное имя, а потом и ее саму – странную, резкую и суетливую старую деву со скверным характером, – но теперь горячо ее люблю и даже немного ревную к мисс Бесси.
А вот о мистере Грее я никогда не думала с любовью. Мои чувства к нему скорее можно назвать благоговением. Я не хотела слишком много рассказывать о себе, ибо вы непременно услышали бы, как много он значил для меня в те долгие, исполненные страданий годы моей болезни. Впрочем, он обходился так со всеми, будь то человек богатый или бедный, ее светлость леди Ладлоу или служанка мисс Галиндо Салли.
Наша деревня тоже сильно изменилась, хотя я сомневаюсь, что смогу назвать вам причину таких перемен. Но молодые люди больше не собирались на перекрестках в то время дня, когда должны быть на работе. Нет, я не говорю, что все это заслуга мистера Грея, просто на полях так прибавилось работы, что на безделье времени почти не оставалось Да и дети больше не слонялись по улице, а находились в школе, и даже за ее пределами стали вести себя лучше, чем в те дни, когда я была еще способна ходить в деревню с поручениями миледи. В последнее время я почти не выходила из своей комнаты и потому не могу сказать, с кем бранилась мисс Галиндо, но выглядела она такой цветущей и счастливой, что наверняка имела возможность попрактиковаться в этом полезном для нее упражнении.
Накануне моего отъезда из Хэнбери подтвердился слух, что капитан Джеймс собрался жениться на старшей дочери пекаря Брука, которой, как и ее единственной сестре, принадлежала половина всего его состояния. Капитан сам объявил об этом ее светлости. Вооружившись смелостью, приобретенной, как я полагаю, за время его служения на флоте, где, как я слышала, ему приходилось бывать на своем корабле в очень опасных местах, он испросил у ее светлости графини Ладлоу позволения привезти свою невесту в Хэнбери-Корт и представить миледи.
Я рада, что не присутствовала при той сцене. Мне было бы за него ужасно стыдно, и я нервничала бы до тех пор, пока не услышала бы ответа миледи. Конечно же, она согласилась, хотя могу отчетливо представить выражение крайнего удивления, написанного на ее лице. Интересно, заметил ли это капитан Джеймс?
После его встречи с миледи я не решилась спросить, что она думает по поводу его выбора невесты, однако намекнула, что мне любопытно, и она ответила, что если юная мисс обратилась к миссис Медликот с просьбой взять ее на должность кухарки и та ее просьбу удовлетворила, значит это подходящее для нее место. Из этого я поняла, сколь невысокого мнения была миледи о девице, выбранной в качестве невесты офицером королевского флота капитаном Джеймсом.
Примерно через год после своего отъезда их Хэнбери я получила письмо от мисс Галиндо. Полагаю, мне под силу его отыскать. Да, вот оно.
«Хэнбери, 4 мая 1811 года.
Дорогая Маргарет, вы спрашиваете, что нового в нашей деревне. Но разве вы не знаете, что в Хэнбери не бывает новостей? Вы когда-нибудь слышали о каком-нибудь событии? Если вы ответили утвердительно на эти вопросы, стало быть, попались в мою ловушку и жестоко ошиблись. Нынче в Хэнбери множество новостей, и у нас столько всяких событий, что не знаем, что с ними делать. Перечислю их в том порядке, в каком они были изложены в газетах: рождения, смерти и свадьбы. Что касается рождений, то меньше недели назад Дженни Лукас разрешилась от бремени близнецами. Слишком уж хорошо все это звучит, скажете вы и окажетесь правы. Близнецы умерли, так что их появлению на свет можно не придавать особого значения. Моя кошка тоже окотилась. У нее теперь три котенка. Тоже слишком хорошо, чтобы быть правдой, и так оно и было бы, если б не следующая новость, которую я собираюсь вам сообщить.
Дело в том, что капитан и миссис Джеймс поселились в старом доме рядом с Пирсонами, который буквально атаковали полчища мышей. Для меня это стало такой же удачей, как кишащее мышами королевство в Древнем Египте для Дика Уиттингтона[19]. Поскольку моя кошка принесла котят, я решила нанести визит новоявленной миссис Джеймс в надежде, что ей нужен мышелов. Она оказалась женщиной практичной и благоразумной, несмотря на свою приверженность баптизму, пекарскому делу, хлебу, Бирмингему и кое-чему похуже, о чем вы непременно узнаете, если только проявите терпение.
Поскольку на мне была моя лучшая шляпка, которую я купила, когда бедный лорд Ладлоу в последний раз посещал Хэнбери в 1799 году, я сочла свой визит к невесте большим снисхождением с моей стороны (ибо не стоит забывать, что я происхожу из семьи баронетов), хотя, как вы знаете, в своей будничной одежде я о себе не такого высокого мнения. И кого бы вы думали я там встретила? Нашу дорогую леди Ладлоу! Она все такая же хрупкая и слабая, как и прежде, однако пребывает в гораздо более приподнятом расположении духа с тех пор, как старый городской торговец по фамилии Хэнбери вбил себе в голову, будто является потомком древнего рода, и оставил ей весьма солидное наследство.
Уверяю вас, залог был выплачен очень быстро, после чего деньги мистера Хорнера – или миледи, или Гарри Грегсона (называйте как хотите) – были положены в банк на его имя. Поговаривают, будто он возглавит школу и станет преподавать греческий язык или что-то в этом роде и даже отправится в колледж! Гарри Грегсон, сын браконьера! Нет, право, в какие странные времена мы живем!
Впрочем, я так и не договорила о свадьбах. У капитана Джеймса все хорошо, но о нем уже и не вспоминают, ибо все наше внимание приковано к мистеру Грею. Да-да, наш священник тоже надумал жениться, да не на ком-нибудь, а на моей малышке Бесси! Я говорила, что ей придется нянчиться с ним до конца своих дней, ведь он такой тщедушный и болезненный, но она ответила, что ей нет
