Альпийские снега - Александр Юрьевич Сегень

— Ты, Драчёв, как в воду глядел, — хлопал Павла по плечу парторг. — Нам без таких глядельщиков каюк. Вводим тебя в бюро партколлектива.

И как по мановению волшебной палочки вся оборона белых посыпалась — один за другим красные брали Харьков, Киев, Ростов-на-Дону, Одессу... А окрыленные их успехами, и на Восточном фронте ребята устремились вперед. 30-й дивизией после перевода Каширина в Оренбург уже командовал Евгений Николаевич Сергеев, до революции — выпускник Николаевской академии Генерального штаба, подполковник, военспец. Его чудом не казнили после Пермской катастрофы, и теперь он мечтал доказать, что не зря его тогда не расстреляли. Под его командованием полк в составе 5-й армии с боями дошел до столицы Колчака, и в середине ноября Омск пал к ногам красных. Вместе со всеми Драчёв праздновал победу.

Но торжество сильно омрачал свирепствовавший в городе тиф, в день от него умирало больше сотни человек, трупы не успевали хоронить, и они подолгу лежали на морозе, ожидая своего упокоения. Кто красный, кто белый, кто равнодушный и нейтральный — тифу наплевать, и, войдя в поверженную колчаковскую столицу, многие сослуживцы Павла Ивановича встретились с неожиданным невидимым врагом. Из-за тифа долго отдыхать в Омске оказалось опасно, и красные двинулись на Ново-Николаевск догонять верховного правителя Сибири. 30-я дивизия в составе 5-й армии двигалась вдоль Транссиба. До чего ж ты, Сибирь-матушка, огромна! От Иртыша до Оби — почти семьсот верст, да по морозу, от станции к станции, и всюду надо мучительно добывать провиант и дрова для обогрева бойца изнутри и снаружи. Павла Ивановича уже и в бой не пускали, только знай действуй на своем фронте, добытчик ты наш!

Белые после взятия Омска оказались в состоянии разброда и шатаний, то тут, то там у них внутри вспыхивали восстания, все больше и больше белогвардейцев переходило на сторону красных, и красные шли быстро и весело. Уже в середине декабря взяли и Ново-Николаевск. Колчак бежал дальше на восток и остановился даже не в Красноярске, а в Иркутске, сделав его своей новой столицей. От Ново-Николаевска до Красноярска значительно дальше, чем от Омска до Ново-Николаевска, но если Новониколаевская операция заняла месяц, то Красноярская — всего две недели.

Русская армия совершенствовалась и крепла, воюя с немецкой, а Красная — воюя с русской.

20 декабря 30-я стрелковая дивизия заняла Томск и, усвоив гордый статус авангарда, встречать здесь Новый год не осталась, а устремилась дальше и уже 7 января 1920 года, сломав оборону генерала Каппеля, ворвалась в Красноярск, добивая не сдающихся белогвардейцев. Во главе 30-й дивизии к тому времени стоял самый молодой комдив Красной армии — двадцатидвухлетний Альберт Янович Лапин, латыш, настоящая фамилия Лапиньш. На два года моложе Павла Ивановича. Ишь ты, поди ж ты! Но командовал латыш не хуже Сергеева, назначенного начальником штаба 3-й армии.

В Красноярске коммуниста Драчёва приняли в бюро горкома и выбрали заместителем секретаря партбюро. Началась подготовка к броску в тысячу верст на Иркутск. Красноярск город большой и богатый, Красная армия уже всеми почиталась как победоносная, работа по восполнению запасов одежды и продовольствия шла гораздо легче, чем раньше. А Белая армия доживала в Сибири последние дни, и во второй половине января пришло радостное известие: в Иркутске восставшие свергли белогвардейское правительство и установили советскую власть. Арестованные верховный правитель Сибири адмирал Александр Васильевич Колчак и премьер-министр его правительства Виктор Николаевич Пепеляев в ночь с 6 на 7 февраля были расстреляны без суда и следствия.

Из Красноярска в Иркутск 5-я армия шла без боев, неторопливо. 30-я стрелковая дивизия двигалась в своем почетном авангарде. Павлу Ивановичу этот марш запомнился как нечто радостное и почти беззаботное, постоянно вспоминались стихи Гумилёва, у которого он после Франции перечитал все, что смог раздобыть:

И так сладко рядить Победу,

Словно девушку, в жемчуга,

Проходя по дымному следу

Отступающего врага.

Вот на этой девушке Победе, осыпанной жемчугами, он бы с восторгом женился. И вдруг — увидел ее!..

«Мороз и солнце, день чудесный!» — эта простая пушкинская фраза для каждого русского человека имеет какое-то магическое очарование. Встаешь утром, распахиваешь шторы и при виде солнечного морозного дня невольно ее произносишь. И сердце наполняется звоном игривых бубенчиков.

Именно такой день — мороз и солнце! — стоял в Иркутске 7 марта 1920 года, когда среди первых отрядов авангардной 30-й стрелковой дивизии Павел Драчёв входил в город, который не требовал завоевания, а уже лежал перед Красной армией, как пышный, горячий и дышащий пирог на серебряном блюде.

По разводному понтонному Николаевскому мосту перебрались через Ангару и, приветствуемые толпами, двинулись по Мыльниковской улице, а на Дворянской у Первой женской гимназии толпились гимназисточки, веселые и краснощекие от мороза. Все махали им, и он махал. И вдруг увидел среди них настоящую сибирскую красавицу — черноокую, скуластенькую, снег серебрился на ее меховой опушке, подобно жемчугам...

Миг — и чудесное видение исчезло, шеренги свернули на Ланинскую, а там уже другие девушки и дамы махали закаленным в боях красноармейцам, и много среди них было чудесных лиц, немало и сибирских красавиц, и просто хорошеньких...

Ожидалось дальнейшее продвижение Красной армии на Читу, где остатки каппелевцев, соединившись с казаками атамана Семёнова, образовали Дальневосточную армию, но в созданной буферной Дальневосточной республике вспыхнуло восстание, и уже весной там захватили власть большевики. Героическая 30-я дивизия получила почетное название Иркутская и пока оставалась в городе на Ангаре.

Глава пятая

Блузка с воланами и гимнастерка с разговорами

Образ Победы в сверкающих на опушке пальто жемчужинах-снежинках запал в сердце красноармейца Драчёва, и он стал разрабатывать планы, как теперь ему завоевать сердце красавицы сибирячки. Дежурить около Первой женской гимназии имени Хаминова у него не было времени. И как же? Явиться и спросить: «Кто у вас такая самая красивая и в жемчугах?» — смешно.

Пока он раздумывал, его взяли да и выдернули из Иркутска — перевели обратно в Красноярск, где назначили председателем учетно-воинской повинности Енисейского губвоенкомата. Да и ладно. Она, поди, по-французски в сто раз лучше его умеет и книг прочитала уйму. В Красноярске тоже очень много красавиц, заждавшихся, когда наконец мужчины перестанут убивать друг друга и займутся своим самым важным делом — женщинами.

И все же долго еще по ночам он представлял себе,