Сторож брата. Том 2 - Максим Карлович Кантор
— Зачем этот нелепый театральный монолог? — осведомилась Диана Фишман. Однако величественный голос дамы не произвел нужного эффекта. Сибирская королева продолжала:
— Мадам, наберитесь терпения, и вы все поймете! Лапшу на уши вешать тем удобнее, что уши у мира большие, а глаза всегда закрыты. Уже пятнадцать лет мы с гражданским моим супругом — ведь Астольф мой гражданский муж, мы свободные люди! — стоим на переднем крае борьбы. Крестовый поход против тоталитаризма. Знаете ли, мои милые, я так долго ездила на брюссельские саммиты и оксфордские чаепития, что сама могу конференции вести.
Астольф Плонплон смотрел на свою спутницу — и не узнавал ее. А ведь прожили вместе едва ли не двадцать лет.
— Отчего решили, что я — бурятка? Отличить трудно? Буряты сейчас в Донецке гибнут. Болонок насилуют, унитазы крадут. Нет, я из Якутии. Тоже холодно. Девчонкой в Якутии я мечтала стать француженкой, решила — буду Элеонорой Аквитанской. Та прожила две жизни: была и французской, и английской королевой. Вела крестоносцев в поход. И, знаете, я думала, что вот он — мой поход! Мне судьбой назначено. Ты же помнишь, любимый, ты возил меня в тревожный Киев! Майдан, костры! Пророссийский Янукович стал президентом Украины в две тысячи десятом! А в первый раз он, вор и мошенник, едва не выиграл выборы в две тысячи четвертом! Тогда его не пытались свергнуть, просто провели третий тур выборов, вопреки конституции. В третьем туре (который был лишним, против правил) победил проамериканский Ющенко, но волнений в народе не было. Почему, не скажете? Сжатый кулак появился позже. Когда пророссийский президент победил в две тысячи десятом, вот тут и возник сжатый кулак. Но пасаран! — Жанна потрясла кулаком в воздухе. — Мы с тобой рвались на баррикады! Не так ли, cheri?
Не зря Жанну называли Сибирской королевой. Двигалась плавно, контральто гудел под высоким потолком столичного борделя.
— Хочется перемен? Отлично! Янукович — вор? Долой! Договорились президента переизбрать. Но трех месяцев не дождались до выборов. Революция! Это же мечта свободного человека! И в революции ни одного социального требования. Ни одного! Поверите ли, мадам Фишман, — Сибирская королева интимно наклонилась к Диане, — ну, буквально ни единого социального требования!
— Требования были культурно-исторического уровня, — пробасила Диана Фишман.
— Только вот у французов сегодня — обычные социальные, гражданские требования. Насущные. У профсоюза «Солидарность» в Польше были социальные требования! Отпуск по беременности. Зарплата. Продолжительность рабочего дня. Сегодня парижане требуют не повышать пенсионный возраст. И вот простые требования всех вас возмутили. Ах, плебеи не понимают демократию! А на киевском Майдане? Чего требуют?
Сибирская королева осмотрела своих подданных — ибо теперь присутствующие выглядели ее подданными.
— Я шла в революцию, как Жанна д'Арк — чтобы освободить Францию. Но пришла на фрондерский митинг — вести народ на бой за принцев крови. Только принцами у нас сегодня не принцы крови, а банкирчики, мелкие нувориши вроде тебя, Грегори. И вроде тех, кому ты делаешь кассу. Эти новые герцоги и принцы возбудили народ, а меня, дурочку, провели. И — вуаля! Мой гражданский супруг подложил меня под Грегори Фишмана — ведь Фронде нужны деньги! Я стала Матой Хари борьбы за демократию. Не стесняйся, cheri, мы же в борделе, тут все свои. Деньги нам нужны для борьбы с тиранией и на виагру.
Диана Фишман сделалась цвета бюстгальтера Мамоновой, забытого на кресле — пророкотала:
— Вы не смеете!
— Отчего же, мадам? Я, знаете ли, смею все, что пожелаю. Я — француженка и родилась в Якутии. Знаю, как бывает холодно и как бывает тепло на Côte d'Azur. Решили использовать меня? Вот это напрасно.
Сибирская королева сделала шаг по направлению к своим кавалерам, к Астольфу Плонплону и Грегори Фишману, — взяла обоих за галстуки. У французской якутки руки крепкие.
— Французское дворянство жертвует собой за демократию! На меня это действовало. Маркиз де Кюстин. Де Токвиль! Дворянство спасет! Компьенские мученицы! Знаешь, я хотела быть, как компьенские мученицы… За такую идею не то что под старого Фишмана, под танк бы легла. Сколько мы из тебя выдоили, Грегори? Доила-то тебя не я, вас с вашими партнерами развели серьезные люди… Я-то что? Только информацию собирала. Фонды, инвестиции, стартапы. Мата Хари. Не Элеонора Аквитанская. Но ты в накладе не остался. Не так ли?
Жанна Рамбуйе брезгливо оттолкнула мужчин.
— Зачем-то ведь были эти гильотины? Но ты не аристократ, ты же сутенер, брюссельский буквоед. Постепенно узнала: купчик, мелкий торгаш, ловчила. Ничтожество.
Жанна стояла посреди спальни, в которой запах пота, скомканные простыни, забытый Мамоновой бюстгальтер не располагали к высокопарной речи.
— В роду у тебя одни менялы, ты Плонплон. Но вы же подсидели дворянство во Франции. Выждали, перетерпели, потом передушили. Набобы Второй империи, вы полезли из всех щелей. Вы, купчишки, вы теперь наше новое дворянство. И, на манер дворянства, вы начали разжигать Фронду в России — по рецептам той Фронды, что в семнадцатом веке отсудила себе лишние угодья. И мутили, и мутили умы менял — о, как волновалась Болотная площадь! Даешь честные выборы! Ты ведь помнишь, cheri? Планов даже не скрывали. Хотели поставить своего царя, символического, которым можно управлять; ручной царь вам отписал бы русской земли. Ресурсы, нефть, заводы. За такой куш и демократию можно славить. «За честные выборы и не трогайте итоги приватизации», «Хочу кружевные трусы и в Европу!» — вы же меня водили плясать на эти площади. А я верила в миссию аристократии!
Сибирская королева провела рукой по лбу.
— Там, где родилась, добывали алмазы. Саха — я в детстве видела, как вы приватизируете прииски. Тогда ничего не понимала: хотела в Париж. Все хотели! Интеллигентов русских вы покупали оптом — недорого стоят, вам их в розницу брать даже неинтересно. Редакцию журнала, институт свободной мысли — брали оптом, да еще «с походом», вам поверх корзинки пару кликуш накидывали.
Сейчас этот товар вам не нужен, уже идет война, вы свое сполна получили. А кликуш сбыли оптом — они все в антирусских институтах, как это принято. Побежали сразу, как только герцоги Фронды перестали платить. Я в деталях знаю, это ведь я выжимала из Грегори
