Письма - Винсент Ван Гог

Ее мать была великолепна: ее фигура в платье грязно-желтого и блекло-голубого цвета, залитая солнцем, четко прорисовалась на фоне белоснежного и лимонного квадрата клумбы. Как видишь, настоящий Вермеер Делфтский! Французский юг не без прикрас.

13 августа 1888

522

Сейчас у нас здесь замечательная, жаркая погода без ветра, какая мне очень нравится. Солнце, свет, который, как бы точнее сказать, могу лишь назвать желтым – бледно-желто-серым, бледно-лимонно-золотым. Желтый такой прекрасный цвет! И насколько лучше я смогу теперь видеть север!

Ах, как же я жду того дня, когда ты тоже увидишь и почувствуешь солнце юга.

Что касается этюдов, у меня их два новых – чертополохи на пустыре и чертополохи, белые от дорожной пыли.

14 августа 1888

524

Сейчас работаю над этюдом с двумя лодками, видимыми сверху, с пристани. Обе лодки фиолетово-розовые, вода очень зеленая, неба нет, на одной из мачт трехцветное знамя. Грузчик с тачкой, нагруженной песком.

Я начал было ставить подпись на свои картины, но вскоре перестал, потому что это кажется смешным. На одной из марин я поставил цветистую красную подпись с одной лишь целью – чтобы дополнить красной нотой зеленый цвет.

Август 1888

526

У меня сейчас в работе три больших холста: на первом три больших цветка в зеленой вазе на ярком фоне, размером в 15. На втором – три свежих цветка, один с облетевшими лепестками и один бутон на фоне королевского синего цвета, размером в 25. На третьем – дюжина цветов и бутонов в желтой вазе (размер в 30), яркие краски на ярком фоне, надеюсь, она будет лучшей.

У меня есть еще один этюд с покрытыми пылью чертополохами, растущими у дороги, и роем бесчисленных бабочек белого и желтого цвета.

26 августа 1888

527

Помнишь ли ты тот день, когда мы увидели впервые одну необыкновенную картину Мане в отеле Друо – несколько крупных розовых пионов с зелеными листьями на ярком фоне? Какими свежими и ароматными казались эти цветы, хотя краски были наложены пастозно, не как у Жаннена.

Это то, что я называю простотой техники. Должен тебе сказать, что все эти дни я занят попытками найти способ работать без точечного нанесения краски, а только варьируя мазки. Однажды ты увидишь, что я имею в виду.

27 августа 1888

528

Мои подсолнечники продвигаются, я написал новый букет из четырнадцати цветков на желто-зеленом фоне, так что это тот же самый эффект, что и в натюрморте с айвой и лимонами, который есть у тебя, но холст большего размера – в 30. И в подсолнечниках техника значительно проще.

29 августа 1888

529

У меня множество идей по поводу моей работы, и, если я буду продолжать упорно писать фигуру, я смогу найти даже еще больше.

Но временами я чувствую себя слишком слабым, чтобы справляться с повседневными заботами, нужно быть разумнее, богаче и моложе, чтобы добиться успеха.

К счастью, мое сердце не жаждет триумфа, и все, что я вижу в живописи, так это дело, с которым я пройду через всю мою жизнь.

18 августа 1888

Бернару Б15

О! Солнце здесь столь прекрасно в разгаре лета. Оно ударяет в голову, и, нет никаких сомнений, что от этого можно сойти с ума. Но с тех пор как я здесь, я просто наслаждаюсь им.

Я думаю декорировать мою мастерскую полудюжиной изображений подсолнечников, я планирую написать их желтым хромом, разложенным на оттенки, они будут выглядеть, словно вспышка на различном фоне – от голубого до бледно-зеленого к королевскому синему, обрамленные в тонкие деревянные рамки, окрашенные оранжевым свинцом.

Это будет эффект наподобие витражей в готических соборах.

3 сентября 1888

531

Иногда, дорогой брат, я знаю столь точно, что хочу. Я вполне могу обойтись без Бога как в жизни, так и в моей живописи, но то, без чего не могу обойтись, это нечто более значительное, чем я сам, это вся моя жизнь – сила творчества.

И когда человек физически лишен этой силы, когда он рождает мысли, а не детей, он тем не менее остается частью человечества.

Мне хочется сказать своей картиной нечто утешительное, точно так же, как это делает музыка. Мне хотелось бы писать мужчин и женщин так, чтобы в них присутствовало нечто вечное, что в прошлом символизировал нимб и что сегодня мы передаем при помощи сияния как такового, при помощи вибрирующего колорита.

Портрет, созданный таким способом, не будет подражанием Ари Шефферу[4], потому что он написан на фоне неба, как в его «Святом Августине». Ведь Ари Шеффер – посредственный колорист.

Он скорее будет соответствовать тому, что предпринял и достиг Эжен Делакруа в «Тассо в темнице» и других картинах, представляющих реального человека. Разумеется, портреты – портреты с мыслью, с душой модели – вот то, что, я уверен, обязательно должно появиться.

8 сентября 1888

533

Именно потому, что на меня давят материальные трудности, результатом которых стали напряженные отношения с хозяином моей гостиницы, я решил рассматривать их позитивно. Хотя хозяин и не из плохих людей, я заявил, чтоб он возвращал обратно мои деньги, которые я до этого ему уплатил за свое захудалое житье в его заведении, и что я готов написать его гостиницу и кафе несколько раз, дабы вернуть свои деньги. К великой радости хозяина, почтальона, которого я уже нарисовал, ночных бродяг и моей собственной, я три ночи напролет писал в кафе, а спал днем.

Я часто думаю о том, что ночь более оживленна и более насыщенна красками, нежели день. На то чтобы вернуть мои деньги, потраченные на житье в гостинице, продав хозяину эту картину, я не рассчитываю, потому как картина эта – одна из самых уродливых, что я писал до сих пор. Она подобна «Едокам картофеля», хотя и отличается от нее.

В ней, используя зеленый и красный, я пытался выразить страсти, раздирающие человечество.

Комната кроваво-красного и глухо-зеленого цвета с зеленым бильярдным столом. Четыре лимонно-желтые лампы, излучающих оранжевый и зеленый свет. Всюду столкновение и борьба предельно контрастирующих друг с другом красного и зеленого. В фигурах бродяг, спящих в мрачной и пустой фиолетово-синей комнате. Кроваво-красный и желто-зеленый цвет бильярдного стола контрастирует, например, с нежно-зеленым цветом прилавка, на котором стоит букет розовых цветов.

И посреди этого адского пекла белая одежда хозяина кафе, который наблюдает