"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн
— Келли, но ведь тебе ничего не грозит, — убежденно говорил он, — с тобой ничего не может случиться, совершенно ничего.
— Но я боюсь, Перл, пойми, боюсь. Если доктор Роулингс, если этот садист что‑нибудь узнает или хотя бы догадается — нам с тобой несдобровать. Он накажет всех. Я тебе говорила, он накажет меня, Элис, которая ни в чем не виновна, мистера Моррисона, Адамса — он накажет всех. Мы все будем страдать.
— Келли, успокойся, — пытался урезонить разнервничавшуюся девушку Перл, — ничего этого не будет, мы постараемся все сделать осторожно, я тебе клянусь.
— Осторожно? А вдруг что‑нибудь не получится? Вдруг что‑нибудь произойдет и тогда…
— Да ничего не может произойти, Келли, пойми, ни–че–го. Ты отвлечешь доктора Роулингса, а все остальное сделаю я. Понимаешь, тебе вообще, нечего волноваться, ты ничем не рискуешь, Келли.
— Не знаю…
— Тогда мне никто не сможет помочь, — каким‑то упавшим голосом сказал Перл.
И это подействовало на Келли куда больше, чем все его уговоры.
— Возможно, я и соглашусь…
— В общем‑то, Келли, в этой лечебнице все всего боятся.
— Да, Перл…
— Это надо прекратить.
— Но как?
— Вспомни, Элис, вспомни, какая она запуганная, равнодушная, она ведь на ходу спит. А вспомни великана Моррисона, ведь он может своими плечами разнести всю эту лечебницу вдребезги, ведь он может одной рукой вышвырнуть доктора Роулингса на лужайку, а сестру Кейнор забросить на крышу, но он всего боится.
— Да, Перл.
— А Адамс? Он постоянно дрожит. Ты видела, как он дрожит, забравшись в угол?
— Да, — задумчиво сказала Келли, — здесь все всего боятся.
— Ты тоже хочешь быть такой?
Девушка задумалась, потом отрицательно повертела головой.
— Нет, Перл, я не хочу всего бояться. Я хочу совершить какой‑нибудь поступок.
Дверь общей комнаты тихо отворилась. Перл посмотрел на вошедшую. Ею была Элис. Она прошла, понурив голову, робко опустилась на свой стул за круглым столом и уронила голову на руки.
— Ты что, хочешь быть такой, как она? — спросил у Келли Перл.
Келли вновь отрицательно потрясла головой. Вслед за Элис в общую комнату буквально влетел доктор Роулингс. Он с изумлением увидел стоящих у окна Келли и Перла. Перл, почувствовав на себе враждебный взгляд, тут же преобразился. Он визгливо выкрикнул:
— Девушки, не нужно так беспокоиться о судьбе бедного Джимми. Не нужно о нем так переживать, я, как президент Соединенных Штатов беру всю ответственность на себя, я позабочусь об этом несчастном человеке. А вы не беспокойтесь и не плачьте.
Перл схватил руку Келли и потряс ее.
— Я благодарю вас, гражданка, за участие в судьбе Джимми. Теперь о нем позаботится наше государство.
Доктор Роулингс склонил голову сначала к левому плечу, потом к правому. Он как бы приценивался, пытался найти какой‑нибудь изъян в речи Перла, изъян, к которому можно придраться и доказать, что Перл — самый элементарный симулянт.
— Элис, — строго произнес доктор Роулингс, видя, что сейчас лучше не вступать в пререкания с Перлом, — ступай ко мне в кабинет, сядь там. Я приду и проведу с тобой лечебный сеанс.
Келли смотрела, как покорно Элис поднялась из‑за стола, прикрыла лицо руками и понуро побрела к двери. Еще несколько мгновений были слышны ее шаркающие старушечьи шаги, наконец, скрипнула дверь кабинета доктора.
"Какая все же несчастная Элис. Бедняжка, как она запугана, как она всего боится. С этим надо бороться", — подумала Келли.
— Извините, Генри, — оборачиваясь к доктору Роулингсу, выкрикнул Перл, — я немного увлекся с дамами. Но сейчас я могу несколько секунд уделить вам.
— Что же вы хотите сказать, мистер Капник? — скрестив на груди руки и пристально глядя на Перла, спросил доктор.
— Вы простите меня, сэр, я, действительно был очень занят дамами и сразу не смог уделить внимание столь важной персоне, как вы.
Перл подтолкнул ногой стул.
— Садитесь, сэр, и мы с вами обсудим важные государственные проблемы.
Роулингс медлил.
— Честно говоря, Генри, я никак не могу прийти к какому‑то адекватному решению по поводу этих девяти несчастных стариков. Вообще, мы — Рузвельты — все такие, мы очень долго думаем, но в конце концов принимаем самое верное решение.
— Что вы говорите, мистер Капник, вы всегда принимаете верное решение?
— Не знаю, как там насчет вашего Капника, но мы, Рузвельты, всегда принимаем верное решение.
— Понятно. Знаете, мистер Капник, у меня для вас очень хорошие новости, — зловеще улыбаясь, сказал доктор Роулингс.
— Хорошие новости, говорите. Генри, неужели японцы сдались?
— Нет, мистер Капник…
— Капник… Капник… Капник… — трижды повторил Перл и задумался, — а–а, вспоминаю, так зовут одного республиканца, не так ли, Генри? Видите, какая феноменальная память у вашего президента. Я знаю почти половину своих граждан.
— Но новость заключается совершенно в другом.
— В чем же? Что, японцы отказываются безоговорочно капитулировать?
— Нет. Отныне вашим лечением, мистер Капник, буду заниматься лично я, — доктор Роулингс сказал это таким ледяным голосом, что у Келли мурашки пробежали по спине и она зябко поежилась.
— Понятно, я совсем не против. Только есть один вопрос, — Перл посмотрел в глаза доктору Роулингсу.
— Какой вопрос?
— А–а мой министр здравоохранения одобрил ваше решение?
Роулингс, не отвечая на вопрос, продолжил:
— Еще, мистер Капник, я решил отменить наказание по поводу того инцидента четвертого июля, по поводу праздника Независимости.
— Не понял. Что, красно–голубых лент в Гайд–парке больше не будет? Я должен сказать вам, что фейерверк и шутихи были первый сорт, — Перл выпятил нижнюю губу, принял задумчивый вид.
Казалось, он задумался над судьбой целого государства. Морщины собрались на его лбу. Он оперся локтем на спинку стула и уронил голову на руку. Но потом этого показалось ему мало, то есть он посчитал, что эта поза недостаточно внушительна для отца нации и тут же резко ее переменил, приняв позу роденовского мыслителя.
Доктор Роулингс почесал затылок.
— Мне кажется, мистер Капник, что вы самый редкостный пациент в истории этой лечебницы.
— Знаете, Генри, мы — Рузвельты, вся наша династия, весь наш род никогда не считали себя лучше других. Мы такие же граждане, равные среди равных.
—
