"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Уединившись в дальнем углу в своей заваленной гигантскими декорациями и предметами квартире вместе с Кортни, Перл был вынужден отвлечься, когда к нему подбежал Оуэн Мур.

— Мистер президент, — прошамкал он, — …то есть …Леонард. Мы с друзьями хотели бы немного потанцевать. Нельзя ли включить какую‑нибудь музыку?

— Разумеется. Подождите одну минуту. Он сбегал за небольшой переносной магнитолой, которая стояла на одном из шкафов.

— Вот, я, разумеется, не стану развлекать вас записями оркестра морской пехоты, который всегда обслуживает президента. Думаю, что на этот раз можем обойтись чем‑нибудь попроще, вроде Фрэнка Синатры и Майкла Джексона.

Подбежавшая к нему Элис с радостью захлопала в ладоши:

— Я люблю Майкла Джексона! Давайте будем танцевать «Лунный танец».

— Ты имеешь в виду «Лунную походку», — уточнил Перл.

— Да, да, конечно.

— Идет.

Перл вставил кассету и пациенты психбольницы стали весело прыгать под звуки ритмичной музыки Майкла Джексона. Перл на минуту покинул Кортни и подошел к Келли, которая одиноко стояла в углу. На лике ее была написана такая мука, такое страдание, что Перл не выдержал и участливо спросил:

— Келли, с тобой все в порядке?

Она тут же замотала головой:

— Не беспокойся. Перл, я хорошо себя чувствую. Мне просто стало немного грустно одной.

Перл наклонился и заглянул ей в глаза:

— А почему ты грустишь?

Она вдруг опустила голову, кусая губы.

— Ну, что такое? Не надо печалиться. Посмотри, как веселятся наши спутники. Может быть ты тоже потанцуешь вместе с ними.

Келли пожала плечами:

— Я не знаю… Я забыла как это делается. Перл рассмеялся:

— О, это очень просто. Нужно только двигаться в такт музыке и не забывать, что от этого люди получают наслаждение.

Келли грустно улыбнулась:

— Ты знаешь, Перл, в нашей клинике мне почти никогда не бывает весело. Вернее… Никогда не бывало раньше, до тех пор пока не появился ты.

Перл удовлетворенно рассмеялся

— Да, по–моему, я немножко расшевелил это сонное царство. Без меня бы доктор Роулингс сделал бы изо всех пациентов бессловесных роботов, которые подчиняются одной его команде.

Келли вскинула голову:

— Но ведь доктор Роулингс говорит, что пациенты должны во всем, обязательно, повиноваться врачу, иначе не получится полного выздоровления.

Перл пожал плечами:

— Ну и что? Ты чувствуешь какое‑нибудь улучшение своего состояния с тех пор, как доктор Роулингс стал применять свои методы лечения к тебе.

Келли на мгновение задумалась.

— Да… — с сомнением произнесла она. — Наверно мне уже лучше. Когда я попала в клинику доктора Роулингса, я вообще ничего не помнила. Я видела вокруг себя только незнакомые лица и даже мои родители были для меня какими‑то чужими. Ну, знаешь, как воспитатели. Мне казалось, что я прожила с ними какое‑то время, но это время давно прошло.

— А теперь?

— А теперь я уже вспомнила почти всех, кого когда‑то раньше. В этом мне помог доктор Роулингс. Он говорит, что только ого методы позволяют вылечить людей и сделать их нормальными.

— А ты что, считаешь себя ненормальной?

— Наверное, — пожала плечами Келли. — Доктор Роулингс говорят, что я больная и мне требуется продолжительный курс лечения, чтобы вернуться к тому состоянию, которое было прежде.

Поря махнул рукой:

— Да брось ты, Келли, все это ерунда. Доктор Роулингс сам точно такой же больной, как все, кто находиться у наго в клинике. Точнее говоря, многие из его пациентов значительно нормальнее я здоровее, чем сам.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она недоуменно.

Перл рассмеялся:

— Зияешь, по этому поводу я даже сочинил рассказ. Келли крайне изумилась:

— А ты пишешь рассказы?

— В этой больнице от тоски и скуки не только рассказы, но и романы начнешь писать. Что же еще здесь делать целыми днями, если доктор Роулингс не позволяет ходить по коридорам, покидать свою комнату после отбоя, и просто веселиться. Остается только — собственные мысли, с которыми ты всегда находишься наедине. Подумай сама, Келли, ведь это же невозможно сидеть целыми днями взаперти, в этой палате, словно в клетке, пытаться вытянуть Оуэна на разговор или, иногда, через окошко заигрывать с медсестрами.

— Так ты нашел способ развлечения в том, чтобы писать рассказы?

Перл рассмеялся:

— Ну, если хочешь, можешь назвать это и так, хотя, честно говоря, я думаю, что это скорее способ размышления о том, что происходит вокруг. Таким образом мне проще смотреть на мир. Да и время, надо сказать, таким образом проходит гораздо быстрее. Знаешь, я хоть и попал в эту больницу но своей собственной воле, однако находиться долго здесь не могу. Слишком гнетущая атмосфера в этих стенах

Она сочувственно посмотрела на него:

— Да, после того, как ты привел нас к себе домой я понимаю, чем ты жертвовал, отправляясь в клинику доктора Роулингса. Но ведь ты не бросишь меня? — она с надеждой посмотрела ему в глаза.

— Нет, нет, — поспешно сказал он. — Я останусь с вами.

Келли посмотрела в ту сторону, где, задумчиво глядя на пляшущих пациентов клиники, сидела Кортни Кэпвелл.

— А как же… — протянула Келли. Заметив ее взгляд. Перл оглянулся:

— А, ты имеешь в виду К оргии. Она славная девушка и все понимает. Конечно, ей хотелось бы побольше времени проводить со мной, но увы, я слишком занятый человек. Дела требуют моего присутствия в клинике.

Келли понимающе посмотрела на него и опустила голову. Наступила неловкая пауза, которую нарушали лишь звуки музыки и вопли радующихся жизни пациентов. Наконец, она подняла голову, словно очнулась.

— Перл, ты что‑то говорил о своих рассказах.

— Да, я прошу у медсестры, миссис Коллинз бумагу я пишу по вечерам, когда все коридоры клиники заперты, и санитары следят за тем, чтобы никто не выходил из палат. Хочешь я прочитаю тебе то, что написал в последние дни.

Она огляделась по сторонам:

— Ты думаешь здесь будет удобно?

Перл улыбнулся:

— Мы пройдем с тобой в другую комнату.

— А как же Кортни?

— Ничего, я ей все объясню. Она поймет.

— Но, может быть, ей тоже