Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни - Шэнь Цунвэнь

Оставалась надежда на мать Дуншэна. Она взяла одежду, пару обуви и лепешки из клейкого риса, обвязалась веревкой и, хватаясь за лианы и кустарник, спустилась до конца проделанной в отвесной скале тропы.

— Дуншэн, Дуншэн, ты здесь?

Было слышно, как кто-то передал:

— Дуншэн, тебя зовут! Твоя мать пришла!

Заложник Дуншэн скоро подполз к выходу из пещеры и, задрав голову, испуганно и в то же время радостно позвал:

— Мам, мам, я живой!

Тетушка Ян, вся в слезах, голосом, прерывающимся от рыданий, запричитала:

— Дуншэн, ты живой! Перепугал меня до смерти! Что ты такого в прошлой жизни натворил, что это с тобой приключилось! Попроси, чтоб тебя отпустили!

Убитая горем, она стала звать Цяосю и братьев Тянь.

— Цяосю, Цяосю, пакостница ты такая! Сделай милость, скажи хоть слово! Братья Тянь, у семьи Ян никогда не было с вами вражды, семья Ян только и молится что о дитя неразумном, сделайте доброе дело, отпустите Дуншэна!

Из пещеры донесся голос младшего брата Тянь:

— Тетушка Ян, стоит вашему командиру пойти на уступки, как тут же все наладится! Мы же земляки, а он что, сразу со всеми хочет покончить? Командир сказал, что уморит нас голодом, так пусть хоть полгода ждет, мы не боимся. Мы свое слово держим, невиновных не трогаем. Мань показали свою власть, вытащили в Хунъянькоу начальника уезда, так он выгреб из деревни все подчистую, до последней утки, и обратно уехал. А у нас один погиб, из семьи Тянь, так семья Мань заплатит за него вдвойне. Даже если у нас будет шанс убежать, мы не побежим, посмотрим, насколько хватит вашего командира!

— Это ваши счеты, но при чем здесь ребенок семьи Ян?

— Тетушка Ян, вы не беспокойтесь, ваш Дуншэн здесь, мы его пальцем не тронем. Только вот он может умереть от холода и голода, и здесь уж пусть отвечает тот, кто заварил эту кашу — командир отряда!

Тетушке Ян ничего не оставалось, как сбросить к пещере вещи для Дуншэна и убраться прочь.

Несколько деревенских удальцов привязали к длинной бамбуковой палке петарду, начиненную острым перцем, подожгли и опустили к пещере. В пещеру повалил едкий дым с языками пламени, и ущелье огласили душераздирающие крики, повторяемые эхом. Бандиты пытались отвести горящую палку в сторону с помощью деревянной рогатины. Петарда с оглушительным хлопком взорвалась, но это ни к чему не привело и было похоже скорее на детскую забаву.

Противники уже не знали, что предпринять. Погрузившись в атмосферу романтики древности, они использовали все знания, накопленные за века крестьянами, которые охотились, рыбачили, обрабатывали землю, занимались собирательством и другими делами, но ни одна сторона не желала сдаваться, и никто никому не уступал. На семнадцатый день, туманным утром, когда люди в пещере от постоянного бдения совсем обессилели, крепкие мужчины из деревни Гаоцзянь заняли безводную пещеру. Четырнадцать человек, охранявших ее, не успели убежать во вторую пещеру, и им пришлось отступать вглубь, в тупик, но они не желали складывать оружие и сдаваться. У гаоцзяньцев при штурме погиб человек, и каменщики в самом узком месте соорудили каменную стену, закрыв пути отхода, и поставили охрану. У кого-то позаимствовали вентилятор от веялки для зерна, затащили его наверх, проделали в каменной стене отверстие, разожгли угли и стали окуривать пещеру смесью острого перца и серы, направляя клубы едкого дыма прямо в дыру. Эта конструкция тоже была позаимствована из опыта традиционной охоты и рыбалки. Так как в пещере не было воды, замурованные там четырнадцать человек задохнулись, видимо, за полдня. Когда через три дня ядовитый дым рассеялся, все, кто там находился, давно были мертвы. Кроме их тел в пещере нашли больше двадцати белых крыс, каждая весом цзиней по десять, почти как поросенок. Всем четырнадцати отрубили кисти рук, и вместе с крысами — одну связку рук и четыре связки крыс — решили отправить в Гаоцзянь, в штаб народного ополчения, чтобы развесить на маньчжурском орехе у самого входа всем на обозрение. Женщины и дети селения, дрожа от страха и сгорая от любопытства, стояли на обочине рисового поля и глазели. Ранним утром следующего дня командир отряда с этими жуткими трофеями отправился в уездный город докладывать.

На пятый день после захвата сухой пещеры атаковали вторую, и тем, кто там прятался, пришлось бежать вглубь. На этот раз все было иначе: обе стороны научились неплохо разбираться в наступлении и обороне. Пещера была довольно необычной формы: в пяти чжанах от внешнего входа на высоте чжана шел ход внутрь, и чтобы туда попасть, нужно было вскарабкаться наверх. Там бил родник, не пересыхавший в течение года, было тепло, сухо и можно было жить. Внутри пещеры было просторно, под ее высокими сводами царила кромешная тьма, и вход сверху отлично просматривался. Конечно, можно было испортить воду в роднике, справляя туда нужду, тогда у тех, кто занял пещеру, не стало бы питьевой воды и им пришлось бы спуститься с горы. Но Дуншэн и Цяосю по-прежнему находились в пещере, поэтому оставалось только, ждать, что что-то изменится. Пути отхода загораживала возведенная из камней стена. Командир отряда и десяток бойцов охраняли вход и выжидали.

Тетушка Ян, проделав путь в сорок ли, снова взобралась на скалу рядом с пещерой и попыталась воззвать к совести воюющих, но напрасно — совершенно обессиленная и измученная, она вернулась в деревню ни с чем. Штабной писарь вызвался пойти в пещеру и договориться о перемирии, но и его попытки ни к чему не привели. Для поддержания боевого духа и уверенности в победе командир распорядился установить у пещеры патефон, принесенный из его дома, и проигрывать арии из популярных опер. Изнутри пещеры в ответ неслись звуки гонгов и барабанов; к ним прибавились всхлипывания соны, исполнявшей то «Горного барана», то «Заметает вьюга горы и реки». Парень из Мяньчжая, уводя с собой Цяосю, не забыл захватить свой инструмент, передававшийся в их семье из поколения в поколение.

К этому времени стало ясно, на чьей стороне преимущество. К тому же начальник уезда прислал для выяснения ситуации небольшой отряд, через командира которого передал приказ искоренить зло и не позволить бандитам избежать наказания, добавив несколько ничего не значащих слов благодарности. Это вынуждало командира Мань действовать жестко и беспощадно. В пещере тоже поняли безвыходность своего положения, и ситуация стала накаляться. Братья Тянь хотели сорвать злость