Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни - Шэнь Цунвэнь

Пока вершина не была перекрыта, у братьев Тянь была возможность скрыться, тихонько выбравшись по трещине в скале. Но они дали слово, что продержатся хоть полгода, хоть год. Если они убегут, то покроют семью Тянь позором. К тому же они были уверены, что до них никому никогда не добраться. За долгие века правления разных династий ни разу не было так, чтобы оборона пещер Логово тигра пала, хотя беспорядки в стране происходили регулярно: раз в десять лет — малые, раз в тридцать лет — крупные. Излишняя самоуверенность не позволила им объективно оценить противника. Через полмесяца осады в пещере решили, что шестнадцать мужчин, спрятав за пояс опиум, в полночь взберутся на гору и пойдут вниз по реке, там выменяют опиум на пистолеты, а потом вернутся вызволять остальных. Те, кто остался в пещере, прокололи себе пальцы и поклялись на крови, что будут вместе до конца, несмотря ни на что. Нижняя пещера была потеряна, а вместе с ней и добрая половина бойцов, и в верхней пещере вместе с Цяосю и Дуншэном осталось всего восемь человек. И хотя вход в пещеру преграждала стена, шесть человек на всякий случай разделились на две группы и с возвышения по очереди наблюдали за входом. Цяосю и Дуншэн как свободные люди могли ходить, где хотели.

Дуншэн и Цяосю и раньше были хорошо знакомы, а проведя месяц бок о бок и вместе пережив выпавшие на их долю испытания, переговорили обо всем на свете. Дуншэн рассказал, что произошло в деревне после бегства Цяосю, начиная с событий в семье Мань и заканчивая утром того дня, когда он отправился в путь из храма Царя лекарств. Месяц, проведенный в пещере, казался Цяосю удивительным приключением сродни описанным в легенде о влюбленных-бабочках «Лян Шаньбо и Чжу Интай» и в любовном романе «Капли небесного дождя», и даже более захватывающим и необычным. Этот месяц в сравнении с предыдущими семнадцатью годами ее жизни был как сон, и невозможно понять, что происходит во сне, что наяву.

Цяосю тяжело вздохнула и сказала:

— Дуншэн, значит, нам было предначертано попасть в беду. Неоткуда ждать спасения!

Ум Дуншэна проснулся, и через расщелину в скале он увидел полоску света:

Цяосю, если никто не придет нам на помощь, значит, мы сами должны найти выход. Поговорим потихоньку с У-гэ, зачем нам здесь погибать, что толку от нашей смерти!

— Они поклялись на крови жить и умереть вместе, скажешь хоть слово, тебе тут же вонзят нож в сердце!

— Вы же с ним как муж и жена, уговори его! Пусть они геройствуют сколько угодно, а мы — пресмыкающиеся, мы потихоньку выползем.

Когда Цяосю, выждав удобный момент, поделилась этими мыслями с парнем из Мяньчжая, от скуки игравшим на соне, тот опешил и не нашел что сказать. Цяосю продолжала:

— Если хочешь меня убить, убивай, я ни звука не издам. Я хочу быть с тобой до конца и вместе с тобой пролить кровь. Но если ты не хочешь, чтобы я умерла, и сам не хочешь умереть, то сделай доброе дело, отпусти Дуншэна, он ведь для тетушки Ян самое дорогое в жизни, продолжатель рода, а за хорошие поступки всем воздастся, Небо все видит!

Парень из Мяньчжая задумался:

— Дуншэну четырнадцать, тебе — семнадцать, мне — двадцать один, мы все не должны умирать! Но так распорядилась судьба, и ничего уже не изменишь!

Цяосю проговорила:

— Ты хорошенько подумай, потом скажешь. Решишь умереть — умрем вместе, решишь жить — я буду жить с тобой.

Парень едва слышно вздохнул:

— Я хочу жить, но люди не оставляют нам выбора, Небо не оставляет нам выбора!

На этом их разговор закончился, однако эти мысли не выходили из головы молодого человека.

Вечером У-гэ и еще двое заступили в караул. Они уже месяц не видели солнца, вели напряженную борьбу за жизнь, питались все хуже и хуже, силы их были на исходе… Двое часовых не выдержали и заснули. Не спал лишь парень из Мяньчжая, снова и снова прокручивая в голове разговор с Цяосю. В пещере был керосиновый фонарь и полведра керосина, но керосин экономили, да и при свете фонаря особо делать было нечего, поэтому фонарь перестали зажигать вовсе, и теперь только по дыханию определяли, кто где находится. Часовые сидели у входа в пещеру, остальные спали внутри, расстояние между ними было двадцать-тридцать чжанов. У-гэ по дыханию нашел Цяосю с Дуншэном и незаметно разбудил их.

— Дуншэн, Дуншэн, бери с собой сестрицу Цяосю и скорее бегите, да замолви за нее словечко перед командиром, чтобы с ней были помягче! Все это придумали братья Тянь и я, остальные ни при чем! Мы поклялись на крови, что не предадим друзей, и если нам суждено умереть, то умрем все вместе в этой пещере. А Цяосю еще совсем молодая, она носит ребенка, помоги ей выжить, помоги мне оставить свое семя! Заступись за нее, у тебя же есть жалость!

Командир, укутавшись в одеяло из барсучьих шкур, уже засыпал в нижней пещере, когда вдруг за сложенной стеной услышал шорох, как будто кто-то ползет. Он насторожился. Тут раздался слабый крик, полный ужаса:

— Командир, командир, отодвиньте камень, спасите! Скорей, на помощь!

Командир, сделав знак остальным бойцам, тихо позвал:

— Дуншэн, это ты? Или нечистая сила? Ты живой?

— Скорее! Это я! Цел и невредим, усы и хвост в порядке!

Последнюю фразу часто повторяли деревенские мальчишки, играя со сверчками, и бойцы, не удержавшись, прыснули со смеху.

В стене проделали дыру, и первой вышла Цяосю, та самая Цяосю, которая сбежала из деревни пятьдесят дней назад. Дуншэн, выбравшись наружу, не успел слова вымолвить, как изнутри донеслись страшные нечеловеческие вопли. Видимо, бегство Дуншэна и Цяосю было обнаружено, и парня из Мяньчжая наказали за предательство. Его жизнь оборвалась в один миг. В ночной тишине из пещеры доносились леденящие душу звуки. Дыру в стене поспешили заложить, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Из глубины пещеры донесся стон, потом страшные проклятия, и зазвучал голос — слабо, но очень отчетливо:

— Эй, Мань, Мань, когда-нибудь ты меня вспомнишь, я Лаоцзю!

На следующий день вода в роднике, который брал начало в пещере, окрасилась в красный цвет. Двое бойцов рискнули зайти в пещеру. Все, кто там оставался, погибли во вчерашней схватке, перерезав друг друга. Старший