Меченый и другие рассказы - Мануэль Угарте
Педруско остановил его как-то утром, когда он уходил, и грубо заговорил с ним. Что это за лекарства, которые только ухудшают болезнь? Быть может, он воображает, что можно так играть жизнью? Он, Педруско, не собирался этого позволить. Он любит эту женщину и сумеет защитить ее.
Маркас постарался объясниться и предупредить взрывы гнева. Он признался в своем бессилии перед неизлечимой болезнью. Сказал, что он сделал все, что возможно. И понимая драму, назревавшую в этом человеке, решил не возвращаться больше. С этого дня он избегал встречаться с Педруско и стал снова проводить в одиночестве свою бедную жизнь существа, служащего промежуточным звеном между цивилизацией и варварством.
Прошел месяц, но Маркас не мог забыть этого случая. Однажды ночью, когда он лег спать позже обыкновенного, ему послышался шорох возле дома. Собака громко лаяла. Казалось, что кто-то старается пробраться к жилищу. Маркас приказал жене сидеть тихо, взял длинный нож и стал ждать в темноте… Наступила тишина, как будто тот, кто подходил, заколебался перед закрытой дверью. Лекарь вдруг понял, не зная почему, что это Педруско. Он заранее покорился всему. Бежать было невозможно. Единственным выходом была дверь, а за дверью была опасность. Сильная рука попробовала сорвать запор, который выдержал дольше, чем надеялся Маркас. Когда, наконец, препятствие было устранено и дверь вдруг открылась, двое мужчин встретились лицом к лицу, освещенные одним и тем же лучом луны.
Маркас хотел было объясниться, убедить, крикнуть правду, подступавшую ему к горлу; но одно слово разбудило в нем все первобытные инстинкты.
– Трус! – сказал ему Педруско, увидя, что он колеблется.
И он не мог сдержаться.
Оба индейца бросились друг на друга в диком столкновении, соединившем их тела, сплетая их в одну мертвую хватку инстинктов. Руки сжимали до треска и Маркас, более слабый, упал… Тогда Педруско, остававшийся на ногах, три раза вонзил в него кинжал.
Послышался стон. Только один… и в торжественности степей воцарилось снова полное спокойствие. Луна, ледяная и круглая, изливала небесное сияние на спящую землю. Можно было бы сказать, что ничего не произошло и что это было призраком, который свет победно развеял. Когда Педруско собирался бежать, раздался выстрел из глубины дома. Жена жертвы хотела отомстить; но руки ее были неловки и убийце удалось уйти. Индианка в погоне за ним увидела лишь силуэт всадника, терявшийся в ночи. Это было бегство варвара по безграничным полям, разливавшим свое безмолвие, подобное вечности.
