ХРОНИКА ОДНОЙ СМЕРТИ, ОБЪЯВЛЕННОЙ ЗАРАНЕЕ - Габриэль Гарсия Маркес

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
ХРОНИКА ОДНОЙ СМЕРТИ, ОБЪЯВЛЕННОЙ ЗАРАНЕЕ читать книгу онлайн
Повесть Габриэля Гарсиа Маркеса «Хроника одной смерти, объявленной заранее» увидела свет в 1981 году, за год до присуждения писателю Нобелевской премии. Давно стала мировой классикой, не раз переводилась на русский язык.
Издательство представляет новую русскоязычную версию повести. Автор перевода — известный писатель Михаил Мишин: «Больше, чем полжизни назад в мои руки попала “Хроника…”. Чеканная краткость — и мощь грозного романа. Мистика любви, простодушие смерти. Непостижимость случайности. Неумолимость судьбы… Я не смог удержаться от попытки».
Габриэль Гарсиа Маркес
Хроника объявленной смерти
Михаил Мишин
Объяснение попытки
“Квадратура круга” — сказано про перевод.
То есть решать-то можно — решить нельзя. Написанное иноземцем доступно в полной мере лишь его соплеменникам, обитающим в пространстве-времени родного иноземного языка. Удел прочих — приблизительность, всякий перевод — версия. У англичан Шекспир навеки один, а русских Шекспиров может быть сколько угодно.
Таково дополнительное оправдание. Теперь — основное.
Больше чем полжизни назад я, не помышлявший тогда ни о каких переводах, вдруг увлекся испанским. “Вдруг” — потому что она возникла внезапно.
— Знакомься, — сказали мне, — молодая писательница. Из Барселоны.
— Ду ю лайк Ленингрэд? — находчиво сверкнул я.
— О! — с надлежащим восхищением сказала она.
И мы встретились глазами.
Забросил всё, нырнул в учебники. Друзья крутили пальцем у виска — не знали мотива. Понемногу стали возникать кастильские слова и фразы. Потом вдруг обнаружилось: могу ей что-то изъяснить на ее родном языке! (Хотя вообще-то родным был каталонский.) Она моим корявым бормотанием тщательно восторгалась — в ней гармонировали сострадание и юмор. Для самоутверждения перевел два рассказика какого-то кубинского классика. Их напечатали. Я кичился.
Жил отрезками: от ее приезда в Союз — до следующего ее приезда. В один из них она привезла повесть Маркеса. “Хроника одной смерти…”. Меня сразило. Я не выпускал книгу из рук. Дочитывал до конца и начинал с начала. Всё сошлось для меня тогда на этих страницах — язык, любовь, надежда, невозможность…
В очередной раз уезжая, она сказала:
— Может быть, переведешь?
В очередной раз оставаясь ждать ее, ответил:
— Завтра же и начну.
Оба шутили — ничего не знали заранее, и «смерть» была только словом.
А потом смерть вышла из кавычек… Слово обрело смысл: никогда.
Осталась «Хроника».
Я не мог не попытаться. Появлялись переводы: один, за ним — другой… Я принимал их к сведению и продолжал истязать себя собственным. Отчаивался, бросал, приступал снова. Наконец изнемог, посмеялся над собой и оставил вовсе.
А дальше как в романе: «Прошло тридцать лет». И начался рецидив.
Да простят эксперты и ревнители, ни на одного из русских маркесов не посягаю. Да простит подлинный и единственный — почему-то кажется, он бы понял. В любом случае одно произошло: я освободился. Кастильские слова уплывают из памяти.
Ничто не повторится никогда.
Михаил Мишин
Сердечно благодарен Юлии Борисовне Лариной за терпеливую и талантливую помощь в осуществлении этой попытки.
ММ
Gabriel García Márquez
CRÓNICA DE UNA MUERTE ANUNCIADA
Габриэль Гарсиа Маркес
ХРОНИКА ОДНОЙ СМЕРТИ, ОБЪЯВЛЕННОЙ ЗАРАНЕЕ
Перевод с испанского Михаила Мишина
РЕДАКЦИЯ ЕЛЕНЫ ШУБИНОЙ
Печатается с разрешения Stars and Movies Copyright B.V и литературного агентства Agencia Literaria Carmen Balcells, S.A.
Перевод с испанского — Михаил Мишин
Оформление переплета и макет — Андрей Бондаренко
Gabriel Garcia Márquez, 1981
M.Мишин, перевод на русский язык, 2012
А.Бондаренко, оформление, 2012
Издание на русском языке AST Publishers, 2012
ХРОНИКА ОДНОЙ СМЕРТИ, ОБЪЯВЛЕННОЙ ЗАРАНЕЕ
Любовная охота подобна соколиной.
Жил Висенте[1]
В тот день, когда его собирались убить, Сантьяго Насар поднялся в 5.30 утра, чтобы встретить пароход, на котором прибывал епископ. Ему снилось, что он шагает сквозь рощу фиговых деревьев под ласковым дождем, и какое-то мгновение во сне он был счастлив, однако проснулся с ощущением, будто с головы до ног обгажен птицами. “Ему всегда снились деревья”, - сказала мне Пласида Линеро, его мать, вспоминая двадцать семь лет спустя подробности того злосчастного понедельника. “Неделей раньше ему приснилось, что он летает в самолете из фольги, один среди миндальных деревьев, и веток не задевает”, - сказала она мне. У нее была заслуженная репутация правдивой толковательницы чужих снов, — само собой, пересказывать их ей всегда следовало натощак, — и, тем не менее, она не распознала мрачного предвестья для собственного сына не только в этих двух сновидениях, но и в других снах с деревьями, о которых он говорил ей в дни, предшествовавшие его смерти.
Сантьяго Насар также не понял предзнаменования. Он спал мало и плохо, не снимая одежды, и проснулся с головной болью и привкусом меди во рту, но отнес это к нормальным последствиям свадебной гулянки, затянувшейся далеко за полночь. Больше того, многие из тех, кого он встретил, начиная с 6.05, когда вышел из дому, и до той минуты час спустя, когда его зарезали, точно поросенка, помнили, что выглядел он немного сонным, но пребывал в хорошем настроении и в разговоре с каждым заметил, между прочим, что день будет чудесный. Ни у кого не осталось уверенности, что он имел в виду погоду. Многие сходились в своих воспоминаниях на том, что утро было сияющее, что с моря сквозь банановые рощи летел легкий бриз, и такие мысли естественны, поскольку речь шла о порядочном феврале той эпохи. Но большинство утверждало, что день выдался пасмурный, небо покрывали темные и низкие тучи, воздух пропитался гнилостным запахом стоячей воды, а в момент, когда свершилось несчастье, накрапывал мелкий дождь, такой же, как тот, что видел Сантьяго Насар в приснившемся ему лесу. Сам я восстанавливал силы после свадебного загула в апостольском лоне Марии Алехандрины Сервантес и с трудом проснулся, когда ударили набатные колокола, решив, что звонят в честь епископа.
Сантьяго Насар надел белые полотняные брюки и рубашку, стиранные без крахмала, точь-в-точь как те, что надевал днем раньше, на свадьбу. То был его наряд для особых случаев. Если бы не визит епископа, он бы выбрал костюм цвета хаки и ботфорты — так он одевался по понедельникам, когда ездил верхом в Дивино Ростро, скотоводческую асьенду, которую унаследовал от своего отца и которой управлял с большим знанием дела, но без особого успеха. В горы он отправлялся, пристегнув к поясу “магнум-357”, армированные пули которого, по его словам, могли развалить надвое лошадь. Когда наступал сезон куропаток, он брал с собой еще и снаряжение для соколиной охоты. Помимо этого в шкафу он хранил винтовку “манлихер-шёнауэр-30.06”, ружье “холланд-магнум-300”, ружье “хорнет-22” с двукратным оптическим прицелом и автоматический винчестер. Спал он всегда так же, как спал его отец, — засунув оружие в наволочку подушки, но в тот день, прежде чем покинуть дом, он вынул из револьвера патроны и положил его в ящик тумбочки. “Он никогда





