Пусть она вернется - Синтия Кафка

Синтия Кафка

Пусть она вернется

Charleston, une marque des Éditions Leduc, 2024

Соколова М., перевод на русский язык, 2025

Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025

Издательство АЗБУКА®

* * *

Туану, во имя Корсики и любви

«Отсутствие – вещь тяжкая. Тяжелее, чем исчезновение. Потому что про умерших мы знаем, что они не вернутся. В то время как те, кто находится далеко, заставляют нас надеяться».

Филипп Бессон

Пролог

5 октября 2008 года

Я всегда любила все новое.

Начало учебного года, день рождения, первое января.

Эти даты таят в себе возможность изменения привычного порядка.

Поворотные моменты, дающие шанс покончить с прошлым.

Я часто меняла свои увлечения, стиль одежды, друзей.

А потом я встретила Поля.

С ним я забыла прошлое и заглянула в будущее.

Я перешла ему дорогу, устланную добрыми намерениями, и упала.

Сначала попала под его чары, а потом и вовсе забеременела.

Как в сказке.

Только жизнь не заканчивается после хеппи-энда и финальных титров.

Мое падение продолжилось. Я попала в ловушку повседневной рутины, которая вогнала меня в уныние. А если честно – в депрессию.

И даже начало учебного года или новогодние каникулы не помогали мне прийти в себя.

Я плыла по течению.

Вплоть до того дня, когда, чтобы не пропасть окончательно, я сбежала.

Вплоть до того дня, когда я исчезла из своей собственной жизни.

1

15 сентября 2023 года

«Срочные новости. Прошел месяц со дня исчезновения Изабель Досси, но ее семья по-прежнему остается в неведении о том, что с ней стало. Как призналась ее сестра в эфире радио Люксембурга…»

В идеальном мире крышки от контейнеров никогда бы не терялись, шоколад был бы полезен для фигуры, а от подобного сообщения мне не было бы ни холодно ни жарко… К несчастью, я живу не в параллельной вселенной, поэтому всякий раз повторяется одна и та же история. Журналисты вспоминают про исчезновение, и мой разум откатывается на пятнадцать лет назад. Мой мозг – испорченная пластинка, по которой игла проигрывателя неизменно возвращается к одной и той же борозде.

Место, запахи, звуки. Все, что помогло запечатлеть те мгновения в моей памяти навсегда, материализуется в моей голове как по волшебству, хотя больше всего к этому подходит слово расколдовывание.

Тем не менее я все еще чувствую волнение, охватившее меня за мгновение до того, как вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Накануне того дня, потрясшего основы моего существования, я осталась ночевать у Тимоте, моего соседа и лучшего друга еще с самого детства. Мы слушали музыку и делились сплетнями из колледжа в соответствии со строгими правилами, которые сами же и придумали. Каждая история, об учителях или учениках, должна была ассоциироваться с конкретной песней. Мы называли это «временем болтовни». И до того как заснуть, я наконец призналась Тиму – я не могла от него ничего скрывать – что я догадалась, какой сюрприз они мне готовили на мое пятнадцатилетие, которое должно было наступить завтра.

– Не спеши, Марго, а то разочаруешься. Я, во всяком случае, не в курсе, – заверил друг, а я, скептически улыбаясь, притворилась, что верю, чтобы он не страдал от чувства вины в момент, когда все заорут «Сюрпри-и-из!»

Я уснула, представляя список приглашенных, торт, украшения, подарок. Если повезет, я, возможно, получу iPod, о котором мечтала. Мама витала в облаках с тех пор, как четыре месяца назад родилась моя сестра, но прежние организационные способности пока сохраняла. Я надеялась, что она не опозорит меня перед друзьями. Ее манера держаться со мной как со взрослой «подругой» раздражала все сильнее. Приходилось лишь надеяться, что она хотя бы в этот раз догадается уйти пораньше.

Если бы я знала…

Светофор загорается желтым. Я торможу, останавливаю машину и стараюсь успокоить судорожное биение сердца. Еще несколько километров, и я смогу спрятаться от воспоминаний в суете настоящей жизни. Сейчас пока я не в силах вырваться из собственных мыслей о 27 сентября 2008 года.

Я проснулась очень рано. Накануне я наелась сладкого, поэтому сна не было уже ни в одном глазу. Тим, раскинувшийся на матрасе в позе морской звезды, блаженно храпел. Я знала его достаточно хорошо, поэтому была уверена, что он не проснется в ближайшие часы.

Я репетировала роль удивленной девушки перед зеркалом, усеянном брызгами зубной пасты, и уже было начала гордиться своим отражением, когда с улицы донеслись громкие голоса. Я сразу узнала голос Дельфины, матери Тимоте, а потом голос моего отца, что показалось мне странным. Обычно в субботу утром он мчался в агентство по прокату автомобилей, где работал директором. Никогда не видела, чтобы он брал выходной, особенно в период наплыва клиентов. Из-за жужжания газонокосилки разобрать отдельные слова было невозможно, и я, заинтересовавшись, подошла к окну. Праздник должен быть совершенно невероятным, чтобы папа ради этого не пошел на работу. Сердце переполняли радость и предвкушение.

Однако мое внимание вдруг привлекла одна незначительная деталь. Голос моего отца, всегда такой уверенный, внезапно задрожал и переполнился беспокойством, которое я уже слышала однажды, когда засунула игрушечную саблю себе в нос. Может быть, у него возникли какие-то проблемы с моим праздничным тортом?

Я сосредоточилась, пытаясь понять, что он говорит. Среди сбивчивых фраз без конца и начала мне послышались неуверенность, беспокойство, упоминание поисков, взволнованных друзей и полиции. Это явно не было похоже на проблемы с праздничным тортом.

А потом имя мамы прозвучало вновь, и не один раз, вместе с другими словами, которые мой мозг в тот момент отказался воспринимать.

Я нажала на смыв унитаза. В ванной комнате все еще пахло туалетной водой «Шалимар», которой Дельфина пользовалась все время, что я ее знаю. Мама же, наоборот, постоянно меняла духи: то это был аромат J’adore «Диор», то Flower «Кензо», а то и Trésor «Ланком»… Она никогда не использовала флаконы полностью, бросала один и начинала другой, как будто мечтала попробовать все возможные и самые невообразимые ароматы.

Заметили ли папа и Дельфина, что я за ними подсматриваю, – вдруг они пытались заставить меня как-то себя выдать?

У меня не было сомнений, что если бы я снова легла спать,