Это - Фай Гогс
Про бредни слуги быстро забыли. Вспомнили о них лишь когда на пороге дома Эдуардо, успевшего к тому времени жениться, обзавестись единственным сыном по имени Оскар и овдоветь, появилась поразительно красивая девушка с заметной примесью индейской крови и заявила, что ее зовут Палевая Лиса. Также она утверждала, что пришла исполнить проклятье, наложенное на семью Стоунов.
После этого история, произошедшая с семьей Джеремайи, повторилась в деталях. Оскар вскоре лишился рассудка, иногда выдавая себя за кого-то по имени Генри Левинсон, и вскоре исчез; затем исчезла и Палевая Лиса; наследником был назначен сирота из Бостона, внебрачный сын Эдуардо, который, рассказывая о себе, слово в слово воспроизвел все то, что твердил в бреду Оскар перед своим исчезновением – включая и то, что его звали Генри Левинсон, конечно же.
– А как Стоуны поняли, где именно нужно было искать этого и предыдущего двойников? – спросил я, не без труда придав своему голосу иронические нотки.
Последние несколько минут мой ум будто играл со мной в чет и нечет. Теперь я уже наоборот, был совершенно уверен, что он говорил чистую правду, но все равно упрямо искал возможности хоть как-то ему возразить.
– Ну, во-первых, не двойников, а скорее альтер-эго – хоть мы сами и привыкли для простоты называть их двойниками. И в первые два, и в последующие шесть раз, когда исчезал единственный наследник семьи Стоунов и его место занимал преемник, они не просто не были похожи – они были полными противоположностями практически во всем! Более того: иногда они принадлежали к разным этническим группам – что, естественно, сильно осложняло и без того трудную задачу их последующей легитимизации. Неизменным оставалось лишь то, что все они были исключительно мужского пола и примерно одного возраста с наследниками.
А вот насчет розыска ты задал очень правильный вопрос. Дело в том, что каждый раз глава семьи, подолгу общаясь с очередной Лисой, сам спустя некоторое время достигал совершенно исключительной степени ясновидения и поэтому точно знал, кого и где нужно искать.
Несмотря на то, что это заявление показалось мне вполне логичным, виду я не подал:
– И как это я сам не догадался? Ясновидение! Им обычно пользуются сказочники, чтобы отвлечь внимание глупых детишек от сюжетных дыр глубиной с космос. Кстати, а что остальные дети? Я бы на их месте…
– Ты плохо слушаешь. После Джеремайи никто так и не смог произвести на свет больше одного наследника.
– И эта история повторилась восемь раз?
– Девять. Но как я уже сказал, в последний, девятый, все уже происходило несколько иначе. А предпосылкой послужил предпоследний, восьмой, когда сначала все шло, как всегда, а потом произошло нечто неожиданное.
– Сложно-то как! Ловите на любопытство? Но вот, что тут не клеится: как минимум восемь раз подряд, как вы выразились, «на пороге дома» появлялись смазливые сумасшедшие, называвшие себя разноцветными Лисами…
– …да, совершенно верно, цвета в именах Лис менялись…
– …и сообщали, что намерены исполнить какое-то проклятие, верно? Однако рассерженные домочадцы, очевидно, уже ожидавшие их появления, не только не пытались повесить ненормальных на первом же…
– Ну конечно же они пытались это сделать! Но ты ведь уже сам убедился, что это не так-то просто?
Священник красноречиво повращал глазами, как бы стараясь не поворачивая головы заглянуть себе за спину, и я решил промолчать.
– Не стану утомлять тебя подробностями обо всех Стоунах – эта тема для отдельного разговора, на который у нас с тобой не осталось времени; только еще раз коротко опишу общие закономерности, связанные с восемью предыдущими поколениями этого семейства:
Все девушки были разными, но у всех присутствовали индейские черты. О себе они не сообщали ничего; просто повторяли, что они дочери Священной Реки и посланы исполнить месть за надругательство над их матерью. Всего Лис было девять. Первая назвала себя Багровой, вторая – Палевой, третья Оливковой, четвертая – Лазоревой, пятая – Аметистовой, шестая – Киноварной, седьмая – Бурой, восьмая – Опаловой, и последняя, девятая – Черной.
Убитые Лисы сразу возвращались, пытки им были нипочем, на телах вернувшихся Лис следов истязаний не оставалось, из любого заточения они легко сбегали, однако большинство из них благодаря своей невероятной личностной силе просто оставались в семье до тех пор, пока единственные наследники мужского пола, с момента их появления страдающие сильнейшим раздвоением личности, однажды не исчезали, будто их не существовало вовсе.
Альтернативные личности исчезнувших юношей быстро обнаруживались согласно видению их отцов. Некоторые не помнили почти ничего, другие могли достаточно подробно описать свои жизни – и только свои – с самого раннего возраста. Богатство семьи Стоунов позволяло им легко примиряться со своими обязанностями новых наследников семьи. Все они почти сразу находили себе пару; у всех рождался единственный сын; все быстро теряли жен, когда…
– В свете выраженного анти-патерналистского характера проклятия незавидная судьба этих самых жен вызывает особенное удивление, не так ли?
– В отличие от своих мужей, зачарованных Лисами, эти женщины ни в коем случае не приняли бы участь, что ждала их единственных чад. И разве говоря об их незавидной судьбе ты не имеешь в виду, что самая жалкая жизнь лучше, чем самая достойная смерть? Крайне распространенное заблуждение.
– Глядя на ваш костюм, святой отец, как-то даже неловко рассуждать о заблуждениях.
– Глядя на мой костюм ты можешь подумать, что мы с тобою совершенно не ровня, и раз в кои-то веки вдруг окажешься прав! – ответил он и посмотрел мне в глаза с такой яростной, пронизывающей силой, что я открыл рот, да так и остался сидеть, пытаясь вспомнить, что собирался ему сказать.
Подождав моего ответа и не дождавшись, он заговорил вновь:
– Ты исходишь из предпосылки, производящей обманчивое впечатление бесспорной, что раз мы не можем заглянуть за грань смерти, значит, там ничего и нет. Это глупость как минимум по двум причинам: во-первых, весьма многим это удается, просто мало кто готов поверить им на слово. Во-вторых, сама неотвратимость смерти делает подобную позицию нелепой. Если что-то должно случиться обязательно, не лучше ли разобраться с этим загодя? Впрочем, сей диспут стар, как мир, а отпущенные тебе часы быстро уходят. Вернемся к Стоунам.
Он не спеша налил себе, выпил, грустно улыбаясь, и продолжил:
– Надо заметить, что люди
