Секреты цветов - Салли Пейдж

А потом прямо перед ней возникает та самая Флористка.

Глава 12

Вайолет

Фрезии

Они улыбаются друг другу поверх головы Вайолет, даже когда задают вопросы. Затем каждый из них по очереди смотрит на нее, доктор проверяет состояние здоровья, сестра устраивает больную поудобнее. Иногда ей хочется, чтобы удобство не достигалось ценой боли.

И только однажды они оба посмотрели на нее одновременно. Медсестра с веселыми глазами спрашивает с серьезным видом:

– А она умеет хранить секреты?

Доктор отворачивается и устремляет взгляд в сад, где до прошлой недели стояла кровать Вайолет. Теперь больная лежит уже на веранде: и не в саду, и не внутри, словно никто точно не знает, остается она или уходит.

Веселые Глаза продолжает смотреть на девочку. Может, она позволит спрятать письмо для ее друга-доктора в ящике прикроватной тумбочки? Он заберет письмо во время обхода и оставит ответ на том же месте. Это будет чем-то вроде игры…

Слова медсестры затихают.

Вайолет смотрит на Веселые Глаза и думает о серой медсестре с похожими на скрученную шерсть волосами, которая по ночам шарит в ящиках и шкафчиках.

– Можно поиграть в подушечную почту. – Вайолет не хочет, чтобы серая медсестра копалась в их секретах и портила им игру.

Веселые Глаза выглядит озадаченной, брови нахмурены.

Может, она, Вайолет, говорила не по-испански, а по-английски? Иногда она путает слова, теряя ориентацию и не понимая, с кем в данный момент находится. Дома или с отцом, среди овец, она говорит по-английски. Учитель Вайолет пытался устранить путаницу в языке и определить, на каком она свете. Родиной ее родителей была Ирландия, там они говорили на языке соседей: по-английски. Теперь они живут в другой стране, где совсем другой язык. Во дворе, где она вместе с другими детьми, слова летают, словно мячики, туда-сюда, вверх, все выше и выше, а затем резко пикируют вниз. Испанские слова, говорит учитель. Единственный способ принять участие в игре – научиться играть со словами.

В конце концов она объясняет, что такое подушечная почта, на всякий случай по-испански и по-английски, и Веселые Глаза с улыбкой кивает.

Когда доктор, осмотрев сад, поворачивается, они с медсестрой снова смотрят на Вайолет.

– Тебе нравится здесь, среди цветов? – спрашивает он, и Вайолет замечает, что его взгляд устремлен на медсестру.

– Конечно ей нравится. Она сама прелестная, как цветочек, – отвечает Веселые Глаза, вот только глаза ее уже совсем не веселые: они почему-то полны слез.

Когда боль становится невыносимой, Вайолет хочется провести пальцем по краю конверта под подушкой, но для отяжелевшей руки это слишком далекий путь, совсем как путешествие на повозке и поезде от дома до больницы.

Иногда она просыпается и обнаруживает, что конверт исчез. Остается только запах хлопка, смешанный с легким ароматом фрезий.

Глава 13

Эмма

Каприфоль

Сегодня на Бетти зеленовато-голубая толстовка с резвящимися выдрами, очки сдвинуты на затылок. Мурлыча себе под нос, она пересаживает в горшки жимолость. Эмме нравится, что Бетти и Лес используют старомодные названия растений: «любовь в тумане» вместо нигеллы, каприфоль, а не жимолость вьющаяся. Впрочем, ей кажется, что жимолость тоже хорошее название. Она находит название растения на испанском – madreselva – и улыбается.

Она снова смотрит на Бетти. На лице Бетти выражение сосредоточенного удовлетворения, что придает Эмме уверенность. Следуя совету Мэй Лин, Эмма провела два последних вечера в поисках онлайн поставщика цветов на «Титаник» и спустя какое-то время с чувством глубокого удовлетворения (и молчаливой благодарности своей невестке) обнаружила его: компания «Ф. Дж. Билинг и сын», у которой в 1912 году был питомник в Саутгемптоне. Эмме удалось найти о них кое-какую информацию через музей в Саутгемптоне, но на этом все следы компании обрывались.

Эмма знает, что ей нужна помощь.

– Бетти, ты когда-нибудь слышала о поставщике цветов или питомнике «Ф. Дж. Билинг и сын»?

Бетти удивленно поднимает голову:

– Что-то не припоминаю такой фамилии. Ты говоришь, Билинг? Можно спросить Тамаса, когда он приедет. А почему тебя это интересует?

Эмма занимается пересадкой в компост белых колокольчиков.

– Я читала информацию о «Титанике». Была некая компания, поставлявшая туда цветы, но я не знаю, существует ли она до сих пор.

Она набирается смелости поднять глаза и видит, что Бетти как-то странно смотрит на нее. Если бы Лес был здесь, они с Бетти наверняка озадаченно переглянулись бы у Эммы за спиной.

– Ну… это что-то новенькое для меня, дорогая. – После паузы Бетти неуверенно продолжает: – «Титаник», говоришь?

Эмма чувствует повисший в воздухе невысказанный вопрос: если тебя интересует «Титаник», то почему, ради всего святого, ты не пришла послушать доклад Леса?

– Я просто провожу кое-какое исследование. Впрочем, я сама толком не знаю, что именно надеюсь найти. – Эта ложь снова заставляет ее чувствовать себя кругом виноватой, и она добавляет: – Мне очень жаль, что я не смогла прийти в тот вечер. Может, Лес что-то знает о Билингах?

Бетти поджимает губы, очки съезжают со лба и оказываются на носу. Пристально посмотрев на Эмму, она говорит:

– Это, собственно, не совсем в компетенции Леса, но мы сможем спросить его позже. Утром он поехал встретиться с новым поставщиком садовой мебели.

Судя по ее тону, Бетти явно что-то беспокоит. Может, она все еще не доверяет Эмме после того, как та пренебрегла собранием исторического общества, а возможно, дело вообще не в этом. Эмма не раз слышала, как Бетти с Лесом обсуждают спад в бизнесе.

– Впрочем, фильм был чудесный, – внезапно повеселев, произносит Бетти. – Я о «Титанике». Лес сказал, три часа слишком долго, но, когда фильм закончился, я могла бы начать смотреть с самого начала. В итоге я смотрела фильм шесть или семь раз. Самое то для дождливого дня.

Разговор переходит на любимые фильмы Бетти, и вскоре она вспоминает все киноленты с участием Сандры Буллок. Бетти ценит Тома Хэнкса так же высоко, как и Дензела Вашингтона. Эмма немного расслабляется.

Пока Бетти говорит, Эмма думает о том, есть ли у них с Лесом дети. Бетти наверняка была бы хорошей мамой. Она, должно быть, чуть моложе матери Эммы – возможно, шестьдесят с хвостиком? Но контраст поразительный. Эмма пытается представить мать в толстовке с выдрами и опускает голову, чтобы скрыть улыбку. Не хочется, чтобы Бетти решила, будто над ней смеются. Тамас прав: у нее,