Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

– Пойдет, – кивнул он.

Его приятель согласился:

– Давай.

Он отсчитал несколько засаленных купюр, и в его руки перекочевала бутылка бормотухи.

– Ну. А я вам про что? – нахваливал «ликер» Вовка, как заправский торгаш. – Товар хороший. Так, это вам.

– Вали, вали! – махнул рукой другой грузчик.

Покупатель быстро сунул бутылку себе за пазуху, чтобы не заметило начальство, а Вовка заторопился обратно. Он успел как раз вовремя. Насупленных Саньку и Илюшу только что вытолкали со склада, и они топтались в стороне, не зная, чем заняться дальше.

* * *

Николай тем временем направился к грузчикам.

– Так мужики, – распорядился он. – Дуйте на Косыгина, пятнадцать.

– А чё там? – нахмурился грузчик. В тот момент его волновало лишь одно: чтобы начальник не заметил бутылку.

– Вы чё, бухаете уже, что ли, а? – принюхавшись, с подозрением спросил тот.

Ничего-то от него не скроешь!

– Нет, – честно произнес первый.

Ну а второй икнул:

– Кто бухает? Чё ты моросишь, начальник?

– Ну что, Николай? – с удовлетворением кивнул подошедший Гена. – Я гляжу, твои орлы разговелись. Ты же знаешь, я с такими не работаю.

– На хрен, Валер, – подал голос пьяный грузчик. – Пошли отсюда.

– Вы куда, мужики? – крикнул завскладом в спину работникам.

– Обед, – бросил через плечо тот, что потрезвее.

Гена ехидно хмыкнул.

– Ну что, Николай? Пал Вавилон, жилище бесов.

– Да погоди ты, – отмахнулся тот, как от мухи, и свистнул: – Эй! Сирота! Иди сюда!

– Да? – обрадованно спросил Санька, подбежав к прорабу. Значит, не все еще потеряно.

Илюша нехотя потянулся за другом.

– В общем, так, – коротко и четко объяснил Николай. Хорошо, что подростки не успели далеко уйти. Не иначе – судьба. – Это Геннадий. Поедете с ним, и расчет тоже с ним.

– А чё делать надо? – спросил Санька.

– Чё делать? – повторил за ним Николай и задумался. – Чё надо, то и делать. Тебе работа нужна? Садись в машину.

– Садись, сирота, – усмехнулся не то священник, не то торгаш, устраиваясь за рулем. Хиловаты, конечно, работники, но хоть какие-то… да и не пьяные. – Прокачу с ветерком.

– Пошли, – кивнул Санька Илюше.

Тот не стал возражать. Они забрались в салон, и машина рванула с места.

* * *

Дмитрий у дверей своего кабинета отчитывал бригадира. Трофим лузгал семечки под лестницей, чтобы шефу не мешали проводить «рабочее совещание». Помочь он ничем не мог, поскольку в производстве и управлении понимал примерно одинаково – то есть, ничего, – но охранное дело знал четко.

– Ну, что ты медлишь, Михалыч? – поморщился директор завода.

– А чё я? – огрызнулся бригадир.

– Хватай ремонтника за шкирку и мухой с ним в мехцех! – велел Дмитрий. Он терпеть не мог халявщиков и лентяев. – Там станок встал. Если к обеду не сделаете – будешь напильником надраивать.

Открылась и закрылась дверь в дальнем углу цеха, и улыбающийся, довольный Витя быстрым шагом направился прямо к директорскому кабинету.

– Дмитрий Василич! Здравия желаю! – поздоровался он издалека. – Вы меня не знаете, меня зовут Виктор Николаич. Да я по делу, – бросил он напрягшемуся Трофиму и хотел было подняться в кабинет, но шеф охраны выставил руку, загораживая ему путь.

– Если вы от Бесо, то я ему уже все сказал, – заявил Дмитрий, не оборачиваясь.

– Как раз наоборот, – возразил Витя. – Мы готовы предложить свою помощь по защите от Бесо.

– Дмитрий Василич, убрать защитничка? – с наигранным равнодушием спросил Трофим.

– Вы поймите, это зверье просто так от вас не отстанет, – как бы между прочим намекнул Витя. – А вот с Союзом ветеранов Афганистана они, хошь не хошь, а будут считаться.

– А защищать завод ваши ветераны будут, конечно же, бескорыстно, – саркастически хмыкнул директор.

Витя усмехнулся.

– Дмитрий Василич, ну мы ж русские люди, – многозначительно произнес бывший военный. – Я думаю, договоримся.

Дмитрию надоела бессмысленная болтовня, и он спустился к упрямому гостю. Он прекрасно знал, чего хочет наглец, но следовало ему все объяснить раз и навсегда. Доходчиво.

– Знаете, чем вы отличаетесь от Бесо с его бандитами? – недобро сощурился он.

– Чем? – хмыкнул Витя.

– Ничем, – холодно отрубил он, довольно наблюдая, как нахальная улыбка исчезает с лица гостя, а потом добавил: – Что вы, что они, все вы паразиты. Сами ничего не создаете, только лапки на чужой труд положить хотите, Виктор Николаевич.

– Вот зря вы так, – с укором произнес Витя. – Завод – это не самое дорогое, что вы можете потерять. Но решать вам, – развел руками он.

– Трофимушка, – кивнул Дмитрий помощнику по охранной части.

Тот все понял без слов и вежливо, но уверенно взял гостя под локоть и развернул к выходу. Витя нервно выдернул руку, но спорить с шефом охраны завода было себе дороже… по крайней мере, в одиночку.

– Всего доброго, – бросил он обиженно и направился к выходу, но не заметил ступеньку и неловко споткнулся.

– Ох ты! Боже ж ты мой! Осторожно! – спрятав усмешку, всплеснул руками директор завода, переглянувшись с хихикающим Трофимом.

* * *

Виталик лежал на диване с ватными тампонами в носу и изображал умирающего.

– Муж твой беспредельщик… – плаксиво жаловался он сидевшей рядом Надежде. – Набросился на меня, измордовал. Еле отбился, блин. Кричит – я, мол, знаю про вашу любовь! Я тебя убью. Зарежу! Походу, нос мне сломал, блин.

– Ужас какой… – охнула Надежда, всплеснув руками. – Можно посмотрю?

– Да чё там смотреть-то, Надюх? – прогундосил тот. – Надо к врачу ехать. Это… У тебя права с собой?

– Права? – удивленно переспросила женщина и задумчиво протянула: – Вроде да.

– А то у меня искры из глаз, – объяснил мужчина, принимая вертикальное положение.

– Аккуратно! – забеспокоилась Надежда.

Виталику было приятно, что о нем заботятся, и он продолжил жаловаться с еще большим пафосом:

– Ты чё его это… мясом, что ли, сырым кормишь, Надюх? Мне бы опереться… Давай сразу туда.

– Давай-давай, – кивнула женщина, беря его под руку.

Надежда поверить не могла, что пентюх-муж способен на поступок, а конкретно – на драку, но об этом она расспросит его позже, дома. А сейчас нужно дотащить ухажера до поликлиники.

* * *

Ребята, настороженно озираясь, зашли в полупустую квартиру следом за риелтором, который светился от самодовольства. Саньке стало противно, но он молчал и сосредоточился на осмотре чужого жилища. Оно выглядело бедным, но обжитым. В коридоре стояло видавшее виды трюмо, на стеллажах теснились книги, стены украшали пожелтевшие фотографии в потертых рамках – вся человеческая жизнь на бумаге.

– Все из квартиры вынести, – распоряжался риелтор по-хозяйски. – Что в дверь не проходит – ломайте. Чтоб голые стены остались. Понятно? Отрок?

– Ясно, – мрачно кивнул Санька, осматривая квартиру. Ему почему-то стало жалко совершенно незнакомых людей,