Не река - Сельва Альмада

Сжечь надо было.

Говорит Сесар.

Вот еще, она ж новехонькая!

Лодка всегда пригодится.

Говорит Агирре.

Оба поворачиваются в сторону лагеря. Сесар отдает приказ.

Ты.

Говорит он одному.

Обливай.

Тот берет канистру и принимается выплескивать струи во все стороны.

Ночь пропитывается запахом горючего.

Потом он отбрасывает пустую пластмассовую канистру.

Сесар, выпятив грудь, подходит с зажигалкой к палатке. Маленький огонек быстро превращается в гигантское зарево, следующее за шлейфом керосина.

Они отходят на несколько шагов назад и долго смотрят на аккуратный пожар.

* * *

Какое-то время существует только огонь. Все молчат.

Агирре думает о Сиомаре, об этой ее чертовой привычке все поджигать. Однажды чуть дом не спалила, и отца заодно. Старик спасся только потому, что соседи подоспели. Но он-то знает, что это была не случайность. Что огонь вырвался прямиком из сиомариного нутра.

Каждое утро со смерти девчоночек он просыпается и думает: вот сейчас к нему придут и скажут, что Сиомара подожгла себя. Он уверен, что однажды она так и поступит. Если еще не поступила, так только потому, что обезумела и думает, будто ее дочери где-то загуляли и вернутся в самый неожиданный момент. Но он знает, что в глубине души она знает. Однажды тот самый огонь у нее внутри откроет ей правду. И в этот день весь он вырвется наружу.

Сесар и остальные будто в экстазе. Агирре смотрит на блестящие глаза, на потную красную кожу. Похожи на дьяволов, вышедших их леса.

Но нет.

Дьявол не живет на острове. Дьяволу, Агирре точно знает, чтобы сюда добраться, нужно переплыть реку.

* * *

Девушки возникают внезапно, ниоткуда, словно плывут между потных тел, извивающихся на площадке. Они подходят к Энеро, Чернявому и Тило – те стоят неподалеку от танцующих, но сами не танцуют.

Энеро при виде них улыбается во весь рот и так пихает Тило, что у того проливается пиво. Мариела и Люси придвигаются поближе, чтобы их было слышно поверх кумбии. Их окутывает запах свежескошенной травы.

Им представляют Чернявого.

Их представляют Чернявому.

Энеро отскакивает в бар и возвращается с двумя бутылочками колы.

Они пьют за новую встречу.

За то, что друзья все-таки пришли.

За то, что девушки их не продинамили.

Пошли танцевать.

Говорит Мариела и берет Тило за руку.

Все!

Говорит Люси и берет под локти Чернявого и Энеро.

Впятером они врываются в гущу танцующих.

Прилипчивая музыка утягивает их в поток двигающихся тел. Они поднимают руки, хлопают, девушки переходят из объятий в объятья. Смеются. Чернявый выбирается из толпы и приносит сидра. Остальные четверо окружают его, взлетает пробка, они аплодируют, вырывается струя пены. Пьют из горла.

* * *

Энеро вспоминает другие танцы, когда он познакомился с Дианой Масьель, матерью Тило. Его, как самого молодого в участке, часто отправляли патрулировать дискотеку. Одни – потому что им приелось веселье, и они только и хотели, что завалиться смотреть телек на пару с женой. Другие – потому что им веселье не приелось, они плели женам, что идут на дежурство, а сами где-то ныкались с любовницами.

Для Энеро это вообще была не работа.

Он любил красоваться там в форме, да и наливали ему тогда бесплатно. Чернявый и Эусебио тоже всегда ходили на танцы, как и раньше, когда он еще не был полицейским.

Диану они увидели, когда площадка начала пустеть.

Потом оказалось, что она с подругами ехала с другой вечеринки и они завернули пропустить по последней перед сном. Они были неместные. То есть Диана-то – да, но она уезжала учиться в Санта-Фе, а вернуться ей пришлось, потому что ее папаша, владелец отеля, умер.

Всем троим она сразу понравилась.

Рыжая, с короткой стрижкой, раскованная.

После танцев они пригласили Диану с подругами выпить в бильярдную на выезде из поселка. Там она рассказала, что вернулась недавно, что собирается заниматься отелем, что денег продолжать учебу нет. Что ей тут совсем не нравится. Что подруги приехали немного ее развеселить.

Через несколько недель Эусебио уже встречался с ней.

Энеро это, конечно, поперек горла встало. Они с Дианой успели здорово сдружиться, и он думал, у него есть шанс на большее, чем просто дружба.

Чернявый только посмеялся, когда Энеро заявил ему, что по большому счету Диана – такая же, как все, динамщица. Он скорее, чем Энеро, привык, что ему всегда доставались остатки от Эусебио. Потом она залетела, родился Тило, они расстались. Долго еще сходились и расходились. Всякий раз, как расходились, Диана бежала перетирать это дело с Энеро. Эусебио знал и не возражал. Предпочитал, чтобы она другу про него плела, чем какому-то чужому мужику.

Однажды – и еще не раз потом – такой утешительный разговор закончился для Энеро и Дианы постелью.

* * *

Они все взмокли от кумбии и сидра, и тут вдруг кто-то хватает Тило за шкирку и выволакивает из толпы людей, которые танцуют и смотрят неодобрительно, но продолжают танцевать как ни в чем не бывало. Энеро и Чернявый не сразу врубаются и тоже внезапно получают по затылку, и кто-то толкает их, и они от этого тоже толкают танцующих, а те в свою очередь отвечают на толчки и злятся.

Э, ты чё!

Давно морду не били?

Я тя щас уделаю!

Пшел на хрен отсюда, урод!

Не успевают Энеро и Чернявый повернуться, как их толкают еще сильнее. Оба, спотыкаясь, тыча руками во все стороны, пробивают себе путь.

Что за на хрен!

Чернявый ищет глазами Тило. Смотрит на Энеро.

Малой!

Кричит он.

Не вижу его!

Отвечает Энеро.

Ну, суки, что они с ним сделали?

Наконец они добираются до выхода. Те, кто их подталкивает, напоследок пихают так сильно, что они буквально выпадают на улицу мордами вниз. Когда им удается перевернуться на спину, Сесар бросается на Чернявого, Агирре – на Энеро. Они сидят на них верхом и осыпают ударами. В ушах звенит, горячая кровь из носа заливает рот, как приторное вино. Они пытаются закрыться руками, бестолково месят кулаками пустоту. Когда Агирре с Сесаром устают, и у них на костяшках тоже выступает кровь, приятели помогают им подняться и пинают лежащих по ребрам. И напоследок по яйцам.

И не суйтесь сюда больше!

Говорит Агирре.

Харкает и утирается рукавом.

Кое-кто вышел с площадки полюбоваться махачем. Теперь они потихоньку возвращаются. Музыка внутри – самый сок.

* * *

Они еще некоторое время лежат на земле, словно опоссумы, притворяясь мертвыми. Когда вокруг все стихает, Энеро медленно приоткрывает заплывший глаз. Вытягивает руку и трясет Чернявого; тот со стоном шевелится.

Где Тило?