Термитник 2 – роман в штрихах - Лидия Николаевна Григорьева
Это могло случиться с каждым. Однажды он, засыпая под стенания и всхлипы старой примы, «вечной Раневской», не услышал, как она захрипела. И не мог видеть, как она в конвульсиях откинулась на подушки. Второй инсульт сразил не признающую возраста «пиковую даму». Проснуться рядом с хладеющим телом… ни в одной пьесе такую роль для него не прописали. А вот в жизни – вот оно. Скорую вызывать было поздно. Ночевали они у неё.
Он, не долго думая, в одном отчаянном порыве, просто смылся, слился, ушёл на раннюю репетицию. И его телесную дрожь и трагический накал в голосе на генеральном прогоне режиссёр принял за полное растворение в роли. Смерть известной артистки была признана домашней, по медицинским и возрастным показателям. Её роли в театре охотно распределили между застоявшимися и заждавшимися своей очереди актрисами, стремительно приближающимися к возрасту, за которым, как за лесом, уже ничего и не видно…
52. Чиж на договоре
Ты, конечно, мне нравишься, чисто по работе. Но не до такой же степени, чтобы влезать в твою семью, пристрастно рассматривая семейные фото в фейсбуке и множить под ними умильные сердечки и мордочки! Лайк лайку рознь. Ведь живём-то мы порознь. Даже в разных городах. А иногда и странах. Но я тебя вижу, а ты меня нет. Ты публичная персона, а я чиж на договоре в вашей конторе! Меня словно на принтере размножили, как этих «сорок четыре весёлых чижа». Не отличишь от других. Ну, это ещё если увидеться доведётся, что вряд ли.
Я ведь по ту сторону экрана. А на экране всегда ты. Ну, это в символическом, конечно, смысле. Ты выиграл тогда этот грант не просто у меня, у всех таких, как я. И стал одним из избранных. А кто вас, эту пятёрку, тогда избрал. Чьё было судейство? Кто входил в эту высшую лигу с правом голоса? Мне кажется, даже ты этого не знаешь. А я знаю. По праву допуска. Знаешь, что это такое «допуск»? Сейчас уже никто, кроме историков той эпохи, не знает, что такое «первый отдел». А когда и зачем их опять возродили, так и подавно!
Но работаешь ты хорошо. Чисто. Хоть и не «допущен». Я же глаз не могу от тебя отвести на мониторе, когда ты говоришь. Хоть и понимаю, что читаешь по телесуфлеру и что текст этот я сам написал для тебя утром!
Ещё не хватало влюбиться прямо на работе. С нас подписку брали, чтобы никаких этих самых… по службе. Слово офицера, я этого не хотел. Но когда я смотрю твои семейные фото с семьёй в Инстанграме… Этот «текст» за тебя не напишешь, не сочинишь. Такая красота – дар небес. Хоть мы тут по службе и знаем, что ты жене изменяешь с няней ваших детей, но я ничего не могу с собой поделать… Ты мой герой. Кумир миллионов. Повелитель. А я всего лишь умелый технарь, маленький и неприметный. Чиж на договоре в вашей конторе, мой генерал…
53. Дар небес
Эта красота, смотри, словно бы неземного происхождения. Почему это космических пришельцев всегда изображают такими уродами? Откуда они знают! Может, эта пронзительная синева глаз и есть главный дар небес человечеству: любуйтесь! И бойтесь ошибиться. Думаете, это человек. А это ангел. Падший. Демоническая, трагическая красота. Больно же было ему падать. А вы как думали…
И что ему делать, куда деваться, если он с детства не похож ни на кого из обычных киевлян. Да, у этих Сил тоже бывает детство. А откуда он вообще взялся?
Словно упал со звонницы Владимирского собора. Сошёл с этих росписей Врубеля и Васнецова. Они, наверное, знали что-то такое, что нам всем не ведомо. Дано им было это зрение. Могли видеть невидимое. И смотри, этот вот, этот… так похож на Спасителя, ну, на этот… Спас Нерукотворный… Смотри, не ошибись. Сам же и виноват будешь, что не угадал задумку Создателя. Это не иначе как заговор небес. А что? Вот и Гагарин не зря так похож… ну, помнишь, как светился улыбкой. Он ею, кажется, все народы успел обогреть. Так что с Днём космонавтики тебя, приятель. Хотя здесь, в Киеве, вряд ли его теперь отмечают…
54. Монашек Исидор
Молоденький, терзаемый голодной плотью во время длительного поста, но по природе своей и от юности лет жизнерадостный монашек, выслушав исповедь укутанной в дорогие меха, моложавой женщины, потемнел лицом и отшатнулся.
Он служил в этой обители недавно, приехал, сопровождая нового Владыку, и был поражён, увидев на службах множество излишне богато, как ему казалось, одетых дам. То ли сибирские морозы диктовали такое обилие роскошных песцовых, чернобурых и даже соболиных шуб, то ли просто их мужья были совладельцами нефтяных морей и океанов, веками таившихся под вечной мерзлотой. Он совсем недавно был благословлён на великопостное служение в подмогу местному клиру. Это было его первое послушание. И вот теперь он с нескрываемым ужасом смотрел на женщину без возраста, похожую чем-то на его мать, от крепких материнских пут которой он с трудом когда-то освободился, поступив в духовную семинарию. И уже никогда не стремился домой в их большую квартиру в Калининграде, пропахшую дорогими духами и ментоловыми дамскими сигаретами, которые ей по давней привычке к дефициту в изобилии привозил отец – капитан дальнего плавания. В долгое отсутствие отца на морях и океанах у матери в спальне порой оставались ночевать разные мужские особи: «Митя, познакомься с дядей Петей». Мальчик вечерами отчаянно молился у себя в комнате, как научила его бабуся, чтобы Боженька отпустил его маме грехи. И чтобы папа никогда не узнал ни о каком её новом «дяде». И как только смог, почти сбежал в Белгород к родителям отца, людям воцерковлённым и набожным. Там и школу закончил, там и в православную семинарию поступил. Мать не возражала, и отцу было словно бы всё равно. Со временем стал послушником, но стремился к монашеству и обрёл его. Он когда-то случайно услышал
