Русский книжный в Будапеште. Мечты и бизнес под одной крышей - Сомору Орши
Даже если у вас одна рука, не бывает безвыходных ситуаций.
Позже ко мне пришла подруга Катя, чтобы вместе распаковать и описать все новые книги, проведя их учет, а на канале Malom и в личных сообщениях множились предложения о помощи. И это было потрясающе приятно: гости беспокоились за меня, кто-то был готов сорваться с места и приехать, кто-то приносил еду в судочках, и все старались убрать за собой на лекциях. Порой это было слегка неловко и не всегда действительно помогало, но сильно поддерживало морально. Например, для лекций я наловчилась складывать и раскладывать стулья одним движением ноги, но со стороны эта техника казалась сродни колдунству. Приходилось терпеливо наблюдать, как взрослые дяди безуспешно либо с трудом делают то, что не требует от тебя усилий, но их старания сами по себе были бесценной поддержкой. И пусть следующие три недели проходили не слишком комфортно, мне открылось кое-что важное: я ощутила, что мы с моим книжным пространством небезразличны людям. Мы стали им важны.
Удивительное чувство.
Гости, лекторы, книги, обзоры — все это создает бесконечный водоворот информации и эмоций. Культурное пространство, словно маяк, светит для всех. Очень важно найти подход к каждому, и это не всегда просто. Как книги бывают разных жанров, так и люди, с которыми я общаюсь ежедневно, настолько неповторимы, что невозможно составить обобщенный образ посетителя.
С одной стороны, это замечательно — интерес к искусству проявляют представители самых разных слоев общества. Но с другой стороны, это становится вызовом для того, кто открывает подобное место. Ведь именно тебе нужно быть разносторонним, понимающим и искренне сопереживающим, а такие качества требуют не только внутренних ресурсов, но и большого эмоционального опыта и глубокой эмпатии.
Мне очень повезло: детство заложило тот фундамент, на котором я уверенно стою до сих пор.
Дело в том, что моя семья состояла из четырех опор, вокруг которых равномерно кружилась я — самый первый ребенок своего поколения. Прабабушку и крестную, полагаю, ты уже представляешь — они стали теми, кто взрастил во мне опору на собственную личность и свои интересы. Они же обеспечили то странное чувство смены поколений, когда прабабушка воспринималась детским взором как бабушка. Шутка ли, когда я была маленькой, именно бабушкам и дедушкам было немногим за сорок, они были молодыми, активными и совсем не походили на образы из сказок. Это повлияло на мою любовь к истории: события времен Второй мировой войны, которые для других сверстников казались уже далекими, были в моем сознании почти вчера, ведь вот они — живые свидетели, с которыми я проводила все выходные. Прабабушка и прадедушка рассказывали об этом как о событиях, что остались буквально за поворотом. Действительно историческими событиями в моем сознании стали времена Российской империи, ведь я не застала живых участников того периода. Но Николай Второй жил в детском понимании времени позавчера, трагедия Второй мировой войны случилась вчера, Советский Союз исчез совсем недавно, а мы… здесь.
Здесь были бабушка Светлана и дедушка Геннадий из Москвы. Я часто ездила к ним, и бабушка приложила невероятные усилия для того, чтобы вложить все возможности столицы в мою юную голову. Мы посетили, вероятно, почти все музеи Москвы, хотя любимым у меня всегда был Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Неугомонная любовь дедушки к прогулкам вела нас по бульварам столицы, через Старый Арбат, на Поклонную гору, в Подмосковье — к старинным церквям и в Московский зоопарк. Я была всеядна до нового и любила проводить время с родными. Их интересы всегда были важны для меня, и я слушала, слушала бесконечно внимательно. Дедушка рассказывал много о своей жизни, а она у него была удивительно интересной и яркой: из военных городков детства — в жаркую пустыню Туркмении, затем в ледяной Ноябрьск, а потом остановка в Москве. Дедушка внешне и внутренне всегда мне напоминал Василия Борисовича Ливанова в роли Шерлока Холмса. Он знал все на свете, но это было не академическое знание, а умение собирать из тысячи и одного факта полную картину о чем бы то ни было: о людях, проблемах, законах, истории — он умел анализировать. Именно дедушка вольно или невольно вложил в меня острое чувство, что анализ — залог успеха и понимания. Он научил меня быть внимательной и взвешенной в своих решениях. Не будь его в моем детстве — не было бы и Malom, потому что половина успеха книжного пространства строится на анализе. Это его слова живут в моих действиях, его уроки — в моих поступках. Дедушка всегда учился — в его кабинете стояли шкафы с технической литературой, что проседали от книг вместе с бешеным темпом прогресса. Именно дедушка Геннадий показал мне, что не так уж важно, какая у тебя профессия, — надо искать смежные знания и уметь их реализовывать.
Бабушка Светлана учила меня теплу и связи поколений. Она всегда была рядом — заботливая, осторожная, вечно занятая домом, а в свободное время решающая сканворды и головоломки. Бабушка научила меня внимательности к другим и важнейшему навыку — быть терпеливой, но не допускать пренебрежения собой. В ней всегда была мягкая, спокойная гордость хозяйки дома, не позволяющая повышать голос, но и любые манипуляции, которыми, конечно, грешат все дети, с ней просто не работали. Ты можешь подумать, дорогой читатель, что это не самый важный навык, но я прибегаю к нему каждый день с каждым посетителем книжного пространства. Бабушка читала мне сказки из старой потрепанной книги, и она же охотилась за очередным томом «Гарри Поттера», когда он только выходил. Бабушка водила меня по книжным магазинам, покупала кассеты с новыми мультфильмами и не забывала про советскую классику. И точно так же я советую своим гостям книги — что-то новое, что-то старое, что-то вечное, что-то временное. Мое теплое отношение — это ее слова, ее объятия, ее истории на ночь и ее улыбка.
Мы переходим к третьей опоре, дорогой читатель, и для этого нам нужно покинуть
