Сипсворт - Саймон Ван Бой

нежатся на солнышке. Сипсворт приехал в гости, он ведь никогда раньше не вдыхал аромата едва распустившейся розы. Ей видится его конусообразная мордочка, заглядывающая в цветок. В радиоприемник можно вставлять батарейки. Она бы его вынесла из прихожей в сад на подносе вместе с угощением.

Когда Хелен подходит к аквариуму с утренним тостом на тарелочке, Сипсворт, к ее удивлению, уже не спит. Может, подгоняет свои биоритмы к ее режиму, чтобы побольше времени провести вместе до его отъезда?

Но когда она заглядывает в аквариум, его грудная клетка тяжело поднимается и опускается с каждым вздохом. Глаза сузились – не так, как он щурится после пробуждения, а в напряжении: похоже, ему трудно дышать.

– О господи! – Хелен быстро ставит тарелку на столик.

Мчится обратно на кухню, отрезает кусочек клубники, прибегает с ним в гостиную, подносит к мышиной мордочке в надежде, что Сипсворт способен справиться с этим тяжелым дыханием, что лакомство его встряхнет. Но он отворачивается, крошечная пасть открывается и закрывается, как у певцов из вчерашнего спектакля.

Хелен бежит в прихожую, выключает радио («Монтекки и Капулетти»), выдергивает из ящика телефонный справочник. Быстро долистав до нужного раздела, она водит пальцем по объявлениям в рамочках, ищет номер неотложной помощи, находит, набирает.

– Ветеринарная служба графства, чем могу помочь?

– У моего питомца приступ, проблемы с дыханием, нужна срочная помощь.

– Сочувствую, – отвечает женщина. – Какое животное, сколько ему лет?

– Мышь, возраст неизвестен.

– Прошу прощения, мэм, но экзотов мы не обслуживаем.

– Господи помилуй! – взрывается Хелен. – С каких это пор животное, которое водится в каждом уголке страны, считается экзотическим?

– Мне ужасно жаль, но мы не принимаем животных мельче кролика. Но могу вам дать номера клиник, занимающихся экзотами, в Оксфорде и в Лондоне.

– Дайте мне поговорить с ветеринаром, – говорит Хелен. Ее рука трясется. – Позовите его к телефону.

– К сожалению, ее сейчас нет на месте.

– Тогда зачем вы звонки принимаете?!

– Для записи на прием, мэм. На другие даты.

– Ладно, дайте мне хоть чей-нибудь номер, быстрее.

– Куда вам…

– В Оксфорд… но и туда слишком далеко для мыши в таком состоянии.

Хелен записывает номер и бросает трубку, не попрощавшись.

Звонит в оксфордскую клинику на Бофорт-стрит, там включается автоответчик.

– Вы… – торжественно объявляет Хелен, – целиком и полностью бесполезны.

Но как только она вешает трубку, телефон трезвонит. Хелен мигом хватает ее:

– Алло! Алло!

– Ой, да, миссис Картрайт, это Тони из прию…

– ДА ПРОВАЛИСЬ ТЫ К ЧЕРТЯМ, ТОНИ! – Хелен швыряет трубку и грозно взирает на телефон, словно бросая ему вызов: попробуй звякни.

Она сама удивляется своей утрате самообладания. Даже когда полицейские объясняли, что случилось с ее сыном на пешеходном переходе, она просто стояла и кивала. Один из них заварил чай. Заставил ее сесть и всучил кружку. Тело ее сына находилось в больнице, и в какой-то момент ей предстояло опознать его. Но она не пролила ни капли чаю, ни единой капли.

Приходит осознание, что это ее первый срыв на публике со времен детства, когда на их городок падали бомбы. Какая же ярость ее обуревала, когда небо содрогалось от гула приближающихся вражеских самолетов.

Но последнее, что сейчас нужно Сипсворту, рассуждает Хелен, – это слышать, как она сердится. А то еще станет, как все дети, винить себя.

И тогда Хелен делает нечто, чего не делала много лет. В течение десяти секунд она стоит очень тихо. Дышит. Ждет, чтобы челюсть полностью расслабилась. А с расслабленной челюстью смягчается и язык. Руки перестают дрожать. Зрение обретает четкость, и Хелен чувствует, как ее разум поднимается из мутных волн старости, точно Экскалибур из озера. Ощущение, как будто, вынырнув таким образом после трех десятилетий на пенсии, она вновь оттачивает свои старые навыки.

Она спокойно идет на кухню, берет ручку и листок, лежащие рядом с хлебной корзинкой, и мигом возвращается в гостиную. Сипсворт все еще дышит с трудом, так что Хелен садится рядом с ним на диван, считает количество вдохов за шестьдесят секунд, потом умножает на его дыхательный объем, чтобы получить объем минутной вентиляции легких. Она осматривает аквариум на предмет потенциальных источников травмы, например остатков клея на клапане коробки, который он мог пожевать. Потом изучает экскременты: какая текстура, нет ли следов крови. Все это Хелен проделывает без суеты, и две минуты спустя она уже снова в прихожей у телефона.

– Больница Мидоупарк, оператор. Куда перенаправить ваш звонок?

– В сердечно-легочное, будьте добры.

– Да, сию минуту.

Несколько секунд ожидания, и в трубке звучит другой голос:

– Доброе утро, сердечно-легочное отделение.

– Мне нужно поговорить с дежурным врачом.

– Доктор Джемаль на совещании, вдруг я могу вам чем-то помочь?

– Возможно, – бесстрастно отвечает Хелен. – Я нахожусь дома с другом, у него острая дыхательная недостаточность, нужна помощь.

– Можете описать, что вы видите?

– Активация вспомогательной дыхательной мускулатуры, тахипноэ и, вероятно, тахикардия.

– Головокружение, обморок?

– Уровень сознания неизвестен, – продолжает Хелен. – В настоящий момент пациент бодрствует и не дезориентирован, но что там с проходимостью дыхательных путей, непонятно.

– Назовите ваше имя и адрес. У нас есть своя служба неотложной помощи, я сейчас отправлю к вам машину.

– Я уже вызвала такси, – врет Хелен. – Так будет быстрее.

Прежде чем женщина успевает ответить, она бросает трубку и хватает пальто. Телефон трезвонит, но она не обращает на него внимания.

Неловко будет, когда к ее дому подъедет неотложка с мигалками и воющей сиреной, это еще ладно – но как они отреагируют, когда поймут, что пациент пяти дюймов ростом и покрыт шерстью?

Вызвав по телефону такси, Хелен стоит в прихожей, решая, брать с собой Сипсворта или оставить его дома. Опасность в том, что охрана может ее не пустить, если заметит, кто у нее в тапке.

Хелен еще раз проверяет, как он там: Сипсворт переполз в угол аквариума и пытается целиком зарыться в кусочки туалетной бумаги. Природный инстинкт, подозревает Хелен, надо защитить себя от хищников, пока ты недееспособен. Она задергивает шторы, наполняет водой его крышечку, наклоняется к аквариуму, чтобы Сипсворт мог отчетливо ее видеть. Она не впервые в подобной ситуации. И тут как на войне: легко быть сильной в нужный момент, зато после наступившая тишина разорвет тебя на части.

– Значит, так, ты старайся дышать, – командует она. – Ни о чем другом не беспокойся. Просто расслабься и сосредоточься на дыхании. Я еду за помощью.

Она вынимает из кармана маленький платок в цветочек и кладет его в аквариум.

– Чтобы ты не забывал меня.

Этот жест ей запомнился по фильму, который она однажды поздно вечером смотрела по Би-би-си-Один, – «Английский пациент».

Когда подъезжает такси, Хелен